Лю Цзяньвэй - Прорыв

После того как будет определён личный состав, – сказал командующий Цинь, – если на командующих обеими армиями будут назначены командиры уровня полка, то необходимо сначала продвинуть их в командный состав дивизии, и уже с этого поста они могут командовать.

Я полностью согласен, – ответил Фан Инда. – Ключевая работа на этих учениях – это скорейший выбор командующих.

Раз мы пришли к консенсусу, – сказал командующий Цинь, – то на этом сегодняшнее собрание закончено. Старина Фан, тебе нужно беречь себя.

Комиссар Чжоу подошёл к Фан Инда.

Не гонись за быстрыми результатами. Ты совершенно себя не бережёшь.

Фан Инда вошёл в кабинет, увидел Фань Инмина, сидящего напротив Лян Пина, и не поприветствовав его, сразу прошёл в смежную комнату.

Иди, – наклонился к нему Лян Пин. – Выложишь всё как есть. Если он будет злиться, то ты выслушай, но не перечь.

Фань Инмин стоял в дверях и, глядя на ушедшего с головой в бумаги Фан Инда, долгое время не решался заговорить.

Фан Инда подписал документ и поднял голову.

Немой, что ли? Фань Инмин сглотнул.

Папа… – громко воскликнул он в душевном порыве.

Фан Инда отчётливо вздрогнул. Какое-то он глядел в глаза Фань Инмину, а потом сказал:

Я больше не твой тесть, зови меня заместитель командующего Фан.

Папа… – упрямо повторил Фань Инмин. Больше Фан Инда не стал его поправлять.

Садись. Если бы я тебя не вызвал, ты бы так всю жизнь и прятался. Я тебе благодарен за то, что организовал для меня и стрельбище, и свинину с вермишелью. Я рад, что ты всё это помнишь. Ты можешь с помощью таких мелочей показать мастерство первого полка. А это не так-то просто.

Я не смог приехать, когда вы были в госпитале в прошлый раз… – с трудом проговорил Фань Инмин.

Довольно! – грубо прервал его Фан Инда. – Я тебя не за этим позвал, чтобы всё это выслушивать. Ты в мелочах-то хорошо разбираешься, а в больших делах – дурак дураком. Всё у тебя не так. А ну говори, почему не хочешь быть командующим

«красными»?

Фань Инмин несколько раз раскрыл было рот, но так ничего и не ответил.

А я за тебя отвечу, – холодно усмехнулся прохаживающийся Фань Инда. – Ты думаешь, раз я велел тебе убираться, то обрубил с тобой любую связь. Ты думаешь, раз Фан Инда возглавляет аттестацию, то ты пусть даже придумаешь план грандиознее «Высадки в Нормандии», то тебе и головы высунуть не дадут. Фань Инмин, ты меня так разочаровал.

Папа…

У Фань Инмина от волнения перехватило дыхание. Фан Инда вперился в Фань Инмина глазами.

Я выбрал тебя в мужья моей дочери, потому что разглядел в тебе талант. А когда ты перестал быть зятем в семье Фан, в моих глазах ты превратился в идиота и дерьмо собачье, что ли? Не прав что ли я был, когда назвал тебя мелочным?

Я объясню, – сказал Фань Инмин.

Я не собираюсь слушать! – Фан Инда махнул рукой. – Ты всё хорошо продумал, это я понимаю. Ты боишься, что тебя накажут за инициативу, ты боишься, что Хуан Синъань и Лю Дунсюй не согласятся – ведь ты понимаешь настроения командования дивизией. Ты боишься, что после учений не сможешь с ними работать. Ты всё очень хорошо продумал. Тебе не хватает храбрости.

Фань Инмин, поняв, что Фан Инда видит его насквозь, слушал с благоговением.

Практичность – это твоё преимущество, – продолжил Фан Инда, – но она вылилась в решение житейских вопросов и стала недостатком. Внимательность и предусмотрительность, бывшие твоими преимуществами, стали мелочностью. А теперь я хочу послушать твоё отношение.

Я никогда не разочаровывал вас в ваших надеждах. Фань Инмин поднялся.

Это у армии большие надежды на ваше поколение, – махнул рукой Фан Инда. – Осталась всего неделя. Хочешь, попрошу тебе отгул на несколько дней?

Не нужно, – уверенно сказал Фань Инмин. – Всё равно в эти дни покоя не будет. И, если ещё не поздно, то можно устроить это дело.

Ты должен добиться победы, – удовлетворённо кивнул Фан Инда, – поражение недопустимо. А теперь возвращайся.

На этот раз дивизия «А» отреагировала очень быстро. Фан Инда настоятельно рекомендовал Фань Инмина, и все прониклись почтением. Однако же это почтение относилось только к Фан Инда и никак не к Фань Инмину. Когда Хуан Синъань узнал о том, что Чан Шаолэ не собирается участвовать в борьбе за назначение командующим «синими», он самоиронично объяснил это так:

Я старый. Пусть уж молодёжь выходит на сцену.

Когда было принято это решение, никому из руководителей дивизии и в голову не пришло известить Тан Луна, как раз корпевшего в общежитии для одиноких над планом расположения частей. Спустя несколько дней Тан Лун с черновиком плана в руках вошёл в кабинет начальника Чжана.

Набросок готов, – подавив зевок, сказал Тан Лун, – за эти несколько дней даже в столовую не выходил.

Начальник Чжан перелистнул несколько страниц и положил набросок на стол.

Уже не нужно, – равнодушно сказал он.

Как же так? – изумился Тан Лун. Начальник Чжан беспомощно развёл руками.

Ты уже давно офицер штаба и должен знать, что план никогда не поспевает за переменами. Командир дивизии Хуан официально отказался участвовать в борьбе.

Это почему?

Командир дивизии Чан не участвует в борьбе за должность командующего «синими», поэтому и командир дивизии Хуан отказался от борьбы. Командир дивизии Хуан, сражаясь с дивизией «С» под командованием Чжу Хайпэна, проиграет, даже если победит. Фань Инмин уже составляет план. Командир полка против заведующего кафедрой – это просто один уровень.

Значит, я зря столько работал? – разозлился Тан Лун.

Нет, не зря. – улыбнулся начальник Чжан. – Командир дивизии Хуан велел дать тебе дополнительную неделю отпуска. Я смотрю, лицо у тебя исхудало. Возьми десять дней отпуска, возвращайся в город С и поправь здоровье.

Тан Лун горестно вздохнул, взял черновик и медленно вышел. Какому-то старшему лейтенантишке в то время только и оставалось, что горестно вздыхать. Ничего другого он поделать не мог.

Вечером Цю Цзежу, неся в руках контейнер с едой, отправилась к многоэтажке, в которой жил Тан Лун. Ещё издалека она заметила за углом здания Тан Луна, который что-то сжигал. Она подошла и, пряча контейнер за спину, простодушно улыбнулась.

Угадаёшь, что я тебе принесла, герой?

Пристально смотрящий на пламя Тан Лун ничего не ответил. Цю Цзежу вытянула руку и помахала перед Тан Луном.

А что ты сжигаешь?

Десять дней работы в поте лица превратились в пламя. Когда Цю Цзежу присела на корточки и выхватила черновики,

было уже поздно.

Да что произошло? Тан Лун высморкался.

Обычное среди военных дело – командир дивизии Хуан вышел из борьбы, и моя работа превратилась в груду хлама. Теперь на сцену вышел Фань Инмин.