Марат Габидуллин - В одну реку дважды. Сирийская война глазами русского наемника

Очень тогда удивила Мартина позиция штабистов. Административные работники даже не попытались разобраться в сути возникшего конфликта и, получив рапорт Волка, передали через него обходные листы. Всем «бунтовщикам» грозило возвращение к гражданской жизни. И только личное вмешательство Бетховена поставило все на свои места. Обходные листы так и остались незаполненными, взвод распустили, парней, честно отработавших командировку, было приказано не трогать.

Из того инцидента Мартин вынес для себя следующий урок: если командир не настроен целенаправленно и планомерно тренировать своих бойцов, то они в конце концов превращаются в ленивую, аморфную массу. В коллективах, незанятых осмысленным военным трудом, процветают интриги и пустое словоблудие. Вступив в бой, такое подразделение мгновенно растрачивает управляемость и слаженность в действиях.

Тан готовил кофе. Появлением Мартина он был доволен – можно было вместе не спеша выпить кофе и поговорить. Кофе, как обычно, был ароматный и с привкусом имбиря – фирменный рецепт Тана. Разговаривали друзья неторопливо, обмениваясь мнениями о последних событиях. Вспоминали и первый заход в Сирию. Легионеров тогда приятно удивила та искренняя радость, какую выказывали появившимся русским все сирийцы – начиная с официальных лиц, встречавших солдат удачи в аэропорту, и заканчивая рядовыми обывателями. За четыре года непрерывной гражданской войны люди устали жить в страхе за свое будущее и не питали особых надежд ни на свою обескровленную армию, ни на союзников из сопредельных государств. Вступление России в войну они восприняли с неподдельным восторгом. Правда, никаких признаков полыхавшей по всей Сирии междоусобицы с ходу обнаружить было невозможно. Прилавки магазинов забиты товарами на любой вкус и выбор, повсюду идет бойкая торговля, никакого намека на недостаток подвоза продовольствия и скудость снабжения всем необходимым для жизни. Улицы городов заполнены праздно гуляющей публикой, с виду упитанной и жизнерадостной, повсюду много молодежи. Кафе и рестораны собирали под вечер полные залы. О том, что совсем недалеко пролегает линия фронта, стреляют пушки и погибают люди, можно было узнать лишь по рассказам тех, кто там побывал. Даже повсеместные стихийные свалки отходов, как оказалось, объяснялись не коллапсом в работе коммунальных служб, а характером местных обывателей.

Но несмотря на всю эту внешне мирную картину, в действительности дела у правительства Башара Асада обстояли как нельзя хуже. Гражданская война шла практически по всей стране: северные районы вокруг городов Идлиб и Алеппо контролировали оппозиционная Свободная сирийская армия и группировки ан-Нусры [11] Ан-Нусра – организация, признанная в соответствии с законодательством Российской Федерации террористической. , весь северо-восток, начиная от Пальмиры и далее до границы с Ираком, оказался под властью Исламского государства, на юге, в провинции Даръа, действовали отказавшиеся подчиняться центральной власти вооруженные группы самообороны. По сути, официальный режим контролировал лишь небольшую прибрежную полосу страны шириной не более двухсот километров. Даже в столице, Дамаске, в любой момент был готов вспыхнуть мятеж.

Находясь на грани катастрофы, Башар Асад готов был привлечь любого, кто бы согласился воевать на его стороне, суля ему в награду за службу золотые горы. Это и стало основанием для появления русских наемников на сирийской земле. Прибытие первых подразделений ЧВК совпало с вводом в Сирию российского контингента, командование которого планировало поддержать сирийскую армию бомбардировочной и штурмовой авиацией и артиллерией, рассчитывая, что это станет достаточным условием для достижения кардинального перелома в неудачно складывающейся войне. В использовании легионеров в предстоящих сражениях российское командование особой заинтересованности не проявляло. Тем не менее солдат удачи решили задействовать под Идлибом, однако до настоящего участия в боевой операции дело так и не дошло. Легионеры уже выдвинулись на передний край и, готовясь к предстоящим боям, вели наблюдения и собирали данные о противнике, но все планы враз изменило одно трагическое событие. Мартин тогда впервые воочию столкнулся со смертью в ее самом откровенном и вопиющем обличии.

Они стояли с Таном рядом, метрах в десяти, не больше, от палатки, в которую точным прямым попаданием угодил управляемый снаряд, выпущенный духами. Не было никакого звука подлета – просто взрыв уже в самой палатке: разорванная в клочья материя, раскиданные в беспорядке покореженные кровати, мертвые и израненные бойцы. Мартин, вбежав, на какое-то время потерял способность к действию от того, что он там увидел. Искалеченные взрывом тела еще дышащих и подающих признаки жизни бойцов с разверстыми ранами и выпавшими внутренностями лежали вперемешку с обезображенными трупами тех, кто даже не проснулся, превратившись в мертвую плоть. Память на всю жизнь запечатлела разрезанное осколком на две части тело, рядом другое, с оголенным мозгом, разорванные тела и оторванные конечности. Раненые отчаянно призывали на помощь. Вытащив первого раненого, Мартин снова бросился в палатку, действуя бессистемно, растерявшись по неопытности от всего увиденного. Столкнувшись с реальностью, он начисто забыл о наставлениях военных медиков прежде всего останавливать кровь из ран и делать перевязку тем, кто молчит. Вскоре подоспели другие легионеры, сообща спасая тех, кого еще можно было спасти. Мартин вспомнил про Тана и, оглянувшись, увидел его затягивающим себе проводом ногу чуть выше кровоточащей раны – поймал осколок. Из всех, кто находился рядом с местом взрыва, только Мартин не получил ранения. Он помог Тану отойти подальше от линии палаток и перевязал ему рану.

Такое количество единовременных потерь повергло в замешательство не только руководство легиона, но и, по-видимому, руководство российского контингента. Никто не понимал, как на это реагировать и по какой графе проводить погибших. После непродолжительных колебаний было принято единое решение приостановить участие легиона в войне и в спешном порядке эвакуировать солдат удачи обратно на родину…

Потихоньку к Тану и Мартину подтянулись и остальные разведчики, и задушевный разговор приятелей быстро трансформировался в общую сходку под девизом «давай поржем».

В представлении участвовали все: горячился эмоциональный Мустафа, возражал язвительными замечаниями Мрак, Сатана вторил его тону, Зодчий и Герасим отвесили пару жестких, но необидных шуток в адрес Мрака, Тьма, в свою очередь, вспомнил пару эпизодов из жизни Сатаны, чем вызвал грохот смеха. Вскоре активное участие приняли присоединившиеся к компании Моряк, Тамок и Золотой, а с верхней террасы послышались комментарии наблюдателей охранения.