Елена Гостева - Гарнизон в осаде

Правда, благодаря тому ж туману казаки подползали к османам совсем близко и сообщили, что турки спешились и пустили лошадей на траву, а сами расселись, разлеглись, разбрелись в разные стороны. В двух верстах от Правод посмели столь нахально себя вести! Эскадрон Лужницкого был в карауле перед северным валом. Генерал-майор Куприянов попросил у Нагеля батальон и поднялся через кронверк на гору по тропе, что ведёт к деревне Кривне. По высотам подвёл солдат к беспечным басурманам и приказал открыть стрельбу. Как только послышался первый выстрел, эскадрон Лужницкого в сопровождении двух конных орудий рванул вперёд. Быстро доскакали, орудия сняли с передков. Несколько удачно пущенных гранат перепугали осман; стремглав бросились они ловить пущенных на пастьбу лошадей и побежали – кто конный, кто пеший. Даже лошадей не всех собрали. Увлекаться атакой, пускаться в погоню Куприянов не позволил, потому как, если верить перебежчикам и разведчикам из отряда Кондовича, там, в Невчинской долине, у визиря не менее двадцати тысяч. Дорога на Эски-Арнаут-Лар запружена воинами визиря, чтоб освободить её, сил всего Праводского гарнизона не хватит. А драгуны и пехотинцы в город вернулись довольные! Отогнали неприятеля на четыре версты и – никаких потерь!

В третьем часу пополудни туман полностью рассеялся. Судя по редеющим отголоскам выстрелов со стороны Эски-Арнаут-Лара, сражение там затухало. Части, что встречались с турками, то есть, сегодня побывали в деле, начальник гарнизона отправил на отдых. Лужницкого перед северным валом сменил эскадрон Бегичева, и все стояли в напряжённом ожидании, прислушиваясь. Около пяти часов после полудня снова послышался отдалённый гул пушечной пальбы. Подъехали генералы Нагель и Куприянов на вороных конях. Таня спряталась за спины солдат, чтоб они её не заметили. Нагель, недовольно покрутив головой, предположил:

– Похоже, бой возобновился… Но что, какими силами? – и, махнув белой перчаткой, приказал. – Эй, казаки! Выяснить, где турки, откуда канонада!

Но казаков всего двенадцать, и Нагель оглянулся на капитана Бегичева:

– Драгуны, вместе с казаками, вперёд! В бой не вступать, при опасности возвращаться немедля!.. Сюда выдвинуть другой эскадрон.

Двинулись неспешной рысью. Чем дальше, тем отчётливей протяжный грохот ружей, заглушаемый время от времени пушечными залпами. Бегичев свернул с дороги на тропу, что вела по возвышенности, через кустарник. И вот перед конниками развернулась ложбина, перерезанная оврагами, и открылась картина сражения. На небе – солнце, а в долине клубится дым от бесчисленных выстрелов. Подъехали ещё ближе, и стали слышны крики воинов – крики яростной атаки и отчаянной обороны. В низине шла рубка, или, точнее сказать, – уже резня. Четырёхугольное каре русского полка окружено со всех сторон, и тысячи всадников в чалмах и красных фесках с остервенелыми криками кружат вокруг пехотинцев в чёрных киверах, наскакивают на штыки. Не врубаются в ряды русской пехоты, они уже – внутри полков! Носятся меж павших, рубят направо и налево. А самые алчные, торопливые, уже спешились и склоняются к погибшим, поспешно собирая трофеи или добивая раненых…

– Что это? – ужаснулся капитан. – Сдаётся мне, здесь уже два полка лежат… Прапорщик, скачи с донесением к Нагелю! …А нам что же делать?

Похоже, в этом огромном четырёхугольнике уже мало живых – вспышки от ружейных выстрелов редки. Ужели, ужели все погибли, изрублены?

– Капитан, они ж, похоже, были к нам, в Праводы, направлены! – предположил Алсуфьев и, оглянувшись на солдат, крикнул. – Помочь надо!

– Приказано в бой не вступать, – возразил Бегичев, а сам не отрывал напряжённого взгляда от происходящего в низине, и он тоже сжимал в ярости рукоять палаша.

– Что делают, изверги, а?! – выдохнул со стоном казак. – Вот бы сюда весь наш полк!

Штаб-капитан Рейнскампф с сомнением и жалостью покачал головой:

– Одним эскадроном против тысяч?! Бесполезно…

Алсуфьев уже завопил:

– Да хоть кого-то спасти иль самим голову сложить, но не позволить глумиться! Как можно со стороны наблюдать, что наших так вот добивают!?

– Но Вы ж видите: турок – тысячи, а нас… – не совсем уверенно ответил Бегичев.

–А нас – рать! – громко крикнул, оскалившись зло, Алсуфьев.

– Нас – рать! – одобряюще отозвались драгуны.

– Насрать! – жёстко подтвердили казаки.

Капитан насупился и, сжимая поводья, оглядывал поле – не битвы, а бойни! – не решаясь ни на что. Турки, вероятно, уже поверив в полную победу, ходили меж окровавленных трупов, склоняясь то над одним, то над другим…

Но вдруг в отдалении, со стороны Эски-Арнаут-Лара, послышался барабанный бой: так отбивают ритм русские барабаны, когда пехота идёт в наступление. И Бегичев решился, вздохнул глубоко, перекрестился и оглянулся на свой эскадрон:

– Пики сложить! Проверить ружья! Палаши – к бою! Нас – рать, стало быть, насрать!

А от Правод прямо по дороге скакал ещё один эскадрон драгун.

– Вахрушев, похоже… Татьяна Андреевна, навстречу к нему! – оглянулся на Лапину капитан и, сделав грозное лицо, предупредил. – И не дай Вам Бог за нами следовать!

Спустились с заросшей кустарником возвышенности на открытое место, трубач просигналил не столько для своих, сколько для тех, кто наступал с другой стороны, и – палаши подвысь! – сомкнутым строем драгуны понеслись на врага! «Нас – рать!» – орали драгуны вместо уставного привычного «ура».

Татьяна подождала Вахрушева, он ещё издали прокричал:

– Атакуют?! Что не дождались?

– Испугались, что Вы везёте приказ возвращаться… – мрачно пошутила Татьяна.

– Ха!.. Так и есть, угадали… Хитрецы! – Вахрушев немного придержал коня, оглянулся на своих конников. – Ну что, ребята? К бою!

А рядом с Вахрушевым поручик из штаба Нагеля, он заспорил:

– Но приказано возвратить всех!

– Как возвратить?! И на своём хвосте этих бимбашей в Праводы притащить? – возразил, вытаращив глаза, капитан. – Мне приказано: если Бегичев нуждается в помощи, выручить… Видите сами, у меня нет выбора! Я приказ не нарушаю!

И третий эскадрон, развернувшись, помчался вслед за вторым. Молодой штабной офицер с недовольным видом смотрел им вслед. Татьяна сообщила, что Бегичев решился атаковать только после того, как услышали бой русских барабанов с другой стороны долины. Там началось наступление, потому Бегичев и осмелился поддержать.

– Знаете, поручик, как тяжело смотреть, что турки преспокойно ходят меж наших и добивают раненых, грабят…

– Это я могу понять, но что сказать генералу?.. Он приказывал… Может… турки сами заметили эскадрон и атаковали? – с надеждой в голосе предположил поручик.

Читать дальше