Евгений Сухов - Люди крепче стен

Вполне по силам справиться с зениткой среднему танку, но он хорош в поле, где колоссальная возможность для маневра. В узком же переулке, из которого била зенитка, не было возможности не то чтобы навести орудие на цель и выстрелить, а даже в случае необходимости развернуться – зенитка, стоящая в переулке, успела пристрелять вокруг каждый метр и уничтожит танк мгновенно, едва он окажется в поле ее видимости.

Прохор Бурмистров понимал, что установившееся равновесие не может продолжаться бесконечно. Немцы чего-то ждут, скорее всего, подкрепления, и когда оно подойдет, то зенитное орудие выдвинется из переулка на улицу, где застрял штурмовой отряд майора Бурмистрова, чтобы уничтожить его в течение одной минуты и тем самым поставить точку в затянувшемся противостоянии.

Следует поторопиться.

– Свяжись с Велесовым, спроси у него, как там дела.

– Ива, я – Сокол, прием… Как слышите меня? – закричал связист, младший сержант Миронов.

Парень народился с сильным и густым голосом. С таким басом надлежало бы стоять у орудия и кричать: «Огонь!» Можно не сомневаться, что он сумел бы перекричать даже гаубичные залпы.

Неожиданно он умолк. Некоторое время радист просто вслушивался в речь, заглушаемую частыми разрывами, а потом коротко ответил:

– Принято, передам… Капитан Велесов сказал, что его подразделение успешно продвигается в сторону форта «Радзивилл» и находится от него примерно в километре. Они уничтожили два танка, три зенитных орудия и несколько укрепленных огневых точек.

– Ишь ты, научился воевать, – порадовался за друга майор Бурмистров. – Широко шагает. Свяжись с отделением саперов и скажи, что нужно подорвать стену в угловом здании. Пусть выдвигаются немедленно. А мы пока почистим для них место, чтобы им воевалось лучше… Васильев, – подозвал Бурмистров командира отделения автоматчиков, плечистого парня с двумя орденами Славы. – Видишь четыре окна на первом этаже?

– Вижу…

– Не дают подойти к зданию, подавите их, ну и огнеметчика с собой прихватите. Сержанта Савельева, к примеру… Пусть он своим дустом всех этих тараканов из щелей выкурит.

– Сделаем, товарищ майор, – охотно откликнулся сержант.

Под прикрытием пулеметного огня и стелющегося дыма РДГ [1] РДГ – ручная дымовая граната. , не давая возможности немцам высунуться из окон, отделение автоматчиков приблизилось к дому и закидало первый этаж гранатами. Оставались подвалы, где могли укрываться немцы (как только группа продвинется вперед, запрятавшиеся немцы выползут из подвала и ударят в спину). Далее черед огнеметчиков. Огнеметчик в городском бою весьма ценный боец, потому его старались оберегать.

Под прикрытием автоматчиков сержант Савельев (боец лет тридцати пяти) подскочил к подвальным окнам и, сунув пистолет в отверстие, пустил упругую огненную струю в противоположную стену. Снизу, будто бы из преисподней, раздались отчаянные крики. Не скрывая злорадства, сержант, уроженец белорусского Полесья, зло вымолвил:

– Жарятся, черти! Это вам за мою семью!

Прежде огнеметчик состоял в отделении автоматчиков, но, узнав о судьбе родных, сожженных карателями в сорок третьем году вместе с другими жителями деревни, решил поменять автомат на огнемет.

Три взрывника под прикрытием автоматчиков появились в тот самый момент, когда подвал занялся огнем, пуская через подвальные окна, заложенные мешками с песком, темно-серый тяжелый дым. Не желая смешиваться с дымом дымовых шашек, разложенных химиками по периметру расположения группы, он поднимался к небу верткими струями и, добравшись до последнего этажа, рассеивался в виде мелкого тумана.

– Поддержать взрывников огнем! – крикнул в трубку майор Бурмистров. – Чтобы ни один гад из окна не высунулся.

После того как была выпущена зеленая ракета, затарахтели ручные пулеметы, брызгая каменной крошкой и грязью, не давали немцам поднять головы. По местам скопления гитлеровцев слаженно колотили пушки. Взрывники, находясь в относительной безопасности, заложили взрывчатку под угол дома и, отступив на безопасное расстояние, взорвали стену. Дом сильно тряхнуло, его заволокло темным облаком пыли, а когда пылища малость поредела, сквозь нее можно было увидеть в стене огромную дыру.

Два бойца, вооруженные фаустпатронами, стараясь не попасть под шальную пулю, юркнули в проем. Помещение было пустым. Пахло гарью и смрадом – результат недавнего сражения. Пол устилали отстрелянные гильзы, перекатывающиеся под подошвами сапог; зловеще трещал расколоченный кирпич. За стеной было слышно, как очередями злобно молотила зенитка, не давая возможности приблизиться. Громкая чужая речь зенитной прислуги, подтаскивающей снаряды, била по нервам.

– Здесь стоит зенитка, – сказал Мамаев, плотный парень с угрюмым лицом. И закрепил фаустпатрон на треноге напротив стены.

Второй боец с фаустпатроном отошел на несколько шагов в сторону. Установил фаустпатрон на груде кирпичей. Автоматчики, перекрыв входы, охраняли фаустпатронников, предоставляя им возможность поточнее прицелиться. Мамаев поднял измерительную планку, старательно прицелился.

– Готов или… – повернулся Мамаев к напарнику. Прозвучавшая рядом очередь прервала фразу, заставила отпрянуть за угол. – Попал?

– Вон он лежит…

– Откуда взялся этот фриц?

– Сам не пойму, – в сердцах выругался командир отделения, продолжая выискивать автоматом очередную цель.

В нескольких шагах на животе лежал немец с простреленной грудью, рядом с ним – выпавший из рук карабин. Перевернув фрица ногой на спину, сержант удивленно хмыкнул – это был немолодой мужчина, почти старик, с седой коротенькой и очень ухоженной бородкой.

– Даже не поймешь, что он тут делал, – хмуро произнес командир отделения.

– А что ему тут еще делать? – усмехнулся стоявший рядом автоматчик. – Пристрелить тебя хотел. Это солдат из фольксштурма. Из немецкого ополчения. Гитлер сейчас всех подряд под ружье ставит.

– Ты готов? – повернулся Мамаев к напарнику.

– На все сто, – ответил тот.

– Только позади этой трубы не стой, раскаленной струей прибьет, она метра на полтора вылетает, – предупредил Мамаев. – А нам с тобой еще до Берлина топать.

– Не переживай, – ответил тот. – Не впервой.

– Огонь! – скомандовал Мамаев и нажал на курок фаустпатрона.

Граната, ударившись в стену, сумела сделать в ней огромную пробоину, брызнула во все стороны осколками и, потеряв первоначальное направление, взорвалась на середине улицы метрах в тридцати от группы солдат, осыпав их смертоносными осколками.

Через брешь в стене хорошо просматривалось зенитное орудие, напоминавшее танк. Вот только вместо дула из брони торчали спаренные стволы подвижной установки. Зенитка шумно и весело стреляла гавкающими скорострельными очередями, в труху уничтожая всякую цель.