Евгений Сухов - Люди крепче стен

– Как зовут?

– Никита.

– Тебе больше Илья подходит… За что орден Славы заслужил? – глянул Бурмистров на новенький орден, с которого еще не сошел блеск.

Улыбнулся широко, по-детски, показав крепкие зубы, слегка подкрашенные крепкой махоркой.

– Неделю назад немецкий истребитель зажигательной пулей сбил, – смущенно признался богатырь.

– Разве такое бывает? Как тебе удалось? – невольно подивился Бурмистров. – Он же бронированный.

– Бронированный, – согласился боец. – А вот только сзади бензобака перегородочка жестяная имеется. Броней ее не назовешь, там дюраль из нескольких слоев. Вот я туда из противотанковой винтовки бронебойно-зажигательной пулей выстрелил.

– А откуда ты узнал про эту перегородку?

– Когда немецкий сбитый самолет разбирали, вот я и заприметил ее.

Состав подобрался боевой, с опытом. Свое дело знают на отлично. Это не сорок первый год, когда одна зеленая молодежь в армию шла. Именно этим солдатам предстоит брать Берлин.

– Глазастый… Как же ты попал в эту перегородку?

– Так я же из Сибири, охотник. Белку в глаз дробинкой бил, чтобы шкурку не попортить. А уж в такую махину, как самолет, грех не попасть.

Бойцы, стоявшие перед майором, с интересом вслушивались в разговор. На лицах, закопченных пороховой гарью, сдержанные улыбки. Короткому отдыху рад был каждый. Прекрасно осознавали, что через минуту придется шагнуть в самое пекло. А там, как сложится!

– А теперь значит, решил из фаустпатрона стрелять. Карабина тебе мало показалось?

– Так оно как-то вернее.

– Тут вот какое дело, – заговорил майор серьезным голосом. – Вот этот дом помечен на карте, как объект номер два, – показал он через небольшое отверстие в стене на высокое строение, стоящее от штаба в нескольких сотнях метров, – для нас он, как кость в горле. Стоит на перекрестке и не дает нам продвигаться дальше. Из него стреляют из всех окон! Твоя задача, Никита, выстрелить из фаустпатрона вот в тот ближайший угол под самое основание дома. Выберешь позицию поудобнее, чтобы сразу и наверняка! Мне нужна точность. Сумеешь?

– Для точности мы треногу применяем от немецких пулеметов. Поставим на них фаустпатрон и прицеливаемся.

– Годится. Вы вдвоем, – обратился Прохор к бойцам, стоявшим рядом, – бьете в другой угол. Вы трое, – посмотрел Бурмистров на солдат, стоявших напротив. Взгляды у бойцов серьезные, воины осознавали всю важность поставленной перед ними задачи. Командир штурмового батальона офицер основательный, просто так лясы точить не станет. – Бьете прямо с фасада – в центр и по углам. А остальные заходят с противоположной стороны здания и палят из своих игрушек по перекрытиям первого этажа. Есть риск, что с той стороны будут немцы… А вы будете как блоха на заднице! Но мы их отвлечем: станем лупить из всех орудий, пока вы подойдете поближе к зданию и выберете нужную позицию. – Глянув на часы, он добавил: – Даю полчаса, чтобы выйти на позиции и произвести выстрелы. Больше не могу. Нужно наступать дальше. Выполните задачу – получите по ордену Славы за личное мужество. Лично хлопотать буду… Через пятнадцать минут начинаем артобстрел, отвлекаем внимание немцев от вас, а вы тотчас выдвигаетесь вперед. Стреляете одновременно по зданию по пуску зеленой ракеты. Все понятно?

– Так точно, товарищ майор! – ответил за всех Никита.

Бойцы вышли. Крутанув ручку телефона, Бурмистров поднял трубку. Связи не было.

– Что со связью? – строго посмотрел Прохор на связиста.

– Только что была, товарищ майор, – заверил младший сержант Миронов. – Минуту назад связывался с первой ротой. Передал ваш приказ командиру роты о поддержке артиллерийским огнем наступающей группы. Провод, наверное, перебит.

– Сейчас пойдешь и устранишь неисправность. Курехин! – подозвал майор посыльного и, когда тот подошел, приказал: – Ступай во вторую роту к капитану Ежову, скажешь, чтобы передали в штаб дивизии мою просьбу ударить артиллерией по объекту номер два. Артподготовка – двадцать минут! Будь осторожен, участок около разбитой гаубицы простреливается немцами. Как дойдешь, дашь знать двумя дымовыми шашками: белой и черной.

Посыльный выскочил из помещения. Время тянулось медленно. Группа фаустпатронников подбиралась к зданию, выискивала наиболее удобные места для выстрелов. Подойти было трудно, все перекрестки простреливались пулеметами. Отвлечь их мог только массированный огонь по опорному пункту, но сигнала все не было. И в этот самый момент с позиции второй роты дымовиков закурились две дымовые шашки: одна с черным дымом, другая – с белым. Дошел Курехин!

Сигнал был принят.

– Петро, забирайся на крышу и пускай сигнальную зеленую ракету, – приказал Бурмистров ординарцу. – Смотри не угоди под минометный огонь.

– Есть, пустить сигнальную ракету, – отозвался Колисниченко и стремительно вышел из помещения.

Батальонная, полковая, дивизионная артиллерии ударили залпами почти одновременно, наполнив улицы грохотом и разрывами снарядов, свистом мин. Гулко и зычно ухали две гаубицы, которые артиллеристы сумели протащить к самому центру города.

Неожиданно назойливо затрещал телефон. Не подвел связист.

– Майор Бурмистров, – подняв трубку, сказал Прохор.

– Это Чуйков. Никак не могу с тобой соединиться…

– Товарищ командующий, тут у нас…

– Как у тебя продвигается штурм, майор? Слышу в твоем квадрате грохот.

О точном расположении штаба армии знал лишь ограниченный круг офицеров. За последние десять дней его местоположение менялось трижды. Сначала оно находилось на второй линии обороны, занимая двухэтажный особняк, сейчас передвинулось ближе к городу. Но даже с этого расстояния определить точное место, куда именно сыплются снаряды, крайне сложно. Следовательно, командующий армией находится в непосредственной близости от города, а может быть, на одном из полковых наблюдательных пунктов. В мужестве командующему армии не откажешь.

– Наступление продвигается успешно, – прокричал в трубку Бурмистров, понимая, что его слова могут заглушаться разрывами снарядов. – Форт «Радзивилл» от нас теперь уже примерно в пятистах метрах.

– Хорошо. Как возьмешь форт, лично мне доложишь!

– Есть, товарищ командующий.

Бурмистров поднес бинокль к глазам. Прошло двадцать минут, пушки умолкли. Опорный пункт выдержал. В стенах дыры от снарядов. Внутри здания значительные разрушения. Многие пулеметные точки были уничтожены. Но в здании еще находилось немало немцев. Воспользовавшись прекращением артиллерийского огня, немецкие солдаты подтаскивали к окнам мешки с песком, укрепляли огневые точки. На крыше дома расположился минометный расчет. Гранатометчики заняли средние этажи здания. В огромных кадках подвезли бетон, натаскали кирпичей. Военные строители поспешно восстанавливали разрушенное, понимая, что обстрел может возобновиться в любую минуту.