Евгений Сухов - Люди крепче стен

Распоряжался укреплением здания крепкий майор в форме пехотинца. Прохор даже рассмотрел на его правой щеке коричневую родинку.

Сколько же их в здании? Пожалуй, не меньше роты. Настрой у фрицев самый серьезный, рассчитывают на долгую оборону. Поглядим, что выйдет из вашей затеи…

Бурмистров перевел взгляд на подступы к зданию, пытаясь отыскать позиции бойцов с фаустпатронами. Двоих из них, спрятавшихся в груде разбитой техники, отыскал без труда. А вот остальных – не сыскать. Научились прятаться, черти!

С позиции второй роты в воздух взлетела зеленая ракета. Описав дугу, уже прогоревшая, она упала на асфальт, усеянный гильзами от крупнокалиберного пулемета. Первый выстрел из фаустпатрона произошел в тот самый момент, когда померкла последняя искра догорающей ракеты. Снаряд, ударившись в угол дома, проделал в нем огромную дыру, основательно тряхнув несущую стену. Почти одновременно прозвучали еще четыре взрыва: с тыльной стороны, откуда пошел черный клубковатый дым, смешавшись с плотной густой пылью, и с дальнего угла противоположного дома, вырвав кусок кирпичной кладки. Здание буквально подпрыгнуло, а с верхних этажей посыпались кирпичи. Конструкция разбалансировалась, поломалась, выглядела несуразной. Всю тяжесть строения приняли на себя опорные стойки фасада. Внутри здания раздавались крики. Прозвучала длинная пулеметная очередь. И в следующий миг снаряды фаустпатрона перебили фасадные опоры, и строение, колыхнувшись, обрушилось, подгребая под обломками всех тех, кто в нем находился.

Подняв трубку, майор Бурмистров приказал:

– Огневой группе выдвигаться и закрепляться на занятых позициях. Быть готовыми к контратаке. Пешей разведке провести дополнительную разведку. При слабом сопротивлении немцев двигаться дальше.

– Сделаем, товарищ майор! – бодро отозвался командир огневой группы. – Теперь нас ничто не удержит.

– Не давать фрицам и часу передышки! Давить, давить и давить!

К следующему огневому рубежу выдвинулись смешанной группой, в которой оставался один уцелевший танк. Пехота прикрывала его от фаустников, от метателей гранат, стремительно уничтожая цели. Приостановились лишь однажды – у трехэтажного дома, из которого назойливо и часто бил крупнокалиберный пулемет. Танк замедлил движение, отыскал пулеметное гнездо и двумя точными выстрелами уничтожил цель.

Впереди стоял форт «Радзивилл».

Внешне форт «Радзивилл» выглядел низким, неказистым, всего-то трехэтажное здание, имеющее форму многоугольника. Но в действительности в глубину он был отстроен куда значительнее, чем на поверхности. В его подземных просторных помещениях, включая казармы, складские сооружения, свободно размещалось до пятисот человек. Вокруг форта был вырыт противотанковый ров шириной до десяти метров, глубиной до восьми, такой не перепрыгнешь. На высоком валу, опоясывавшем форт, были возведены трехметровые крепкие решетки, которые, по замыслу немцев, должны сдерживать наступление пехоты.

В лесных насаждениях вокруг форта раскиданы нагромождения гранитных глыб, поросших густым высоким кустарником, что делало форт невидимым даже в зимнее время. Эти гранитные глыбы представляли собой преграду для танков.

Стены до трех метров толщиной – такую полковыми пушками не пробьешь, и усилены пятнадцатью бойницами, из которых выглядывали грозные дула тяжелых пулеметов. Изломы рва прикрывали боевые казематы из гранита, обстреливающие из амбразур кинжальным огнем стены крепости и наступающих на значительном расстоянии.

На крыше форта оборудованы минометные позиции и укреплены пулеметные площадки. Кроме того, сооружены пять бронированных колпаков, не позволявших разрушить крепость бомбардировкой и тяжелыми гаубичными снарядами.

Крепость выглядела неприступной, а сумрак, что укрывал землю, делал ее более зловещей. И все-таки твердыню нужно было брать – именно она открывала дорогу в глубину центральной крепости «Цитадель».

– И что ты скажешь? – спросил Велесов.

– Взять будет непросто, – честно признал майор Бурмистров, отложив бинокль в сторону.

С высоты наблюдательного пункта, расположенного на пятом этаже здания, бывшего некогда немецким укрепленным пунктом, можно было рассмотреть, с какой тщательностью немцы готовятся к предстоящему штурму.

При должной организации обороны держаться в крепости можно было долго. Пленные немцы утверждали, что в крепости большой запас продовольствия; имелась своя артезианская скважина, автономная система вентиляции.

– Немцы учли прежние ошибки, – продолжил Прохор. – Усилили гарнизон. К сожалению, мы не знаем внутреннее устройство форта и у нас нет плана помещений. Нужно хотя бы примерно представлять, из какого угла могут пальнуть или бросить гранату.

В городе установилось сравнительное затишье. И дело тут не только в том, что обе стороны, обессиленные беспрестанными сражениями, нуждались в покое – проходили интенсивные приготовления к грядущему бою, который по своему натиску и жестокости вряд ли будет уступать предыдущим сражениям. Где-то далеко, на южном направлении с немецкой стороны, зло затараторил пулемет, затем вдруг, опасаясь ответного усиленного огня, умолк.

– Кое-какой у нас опыт имеется, – возразил майор Велесов. – План внутренних помещений всех фортов очень схож. Вслепую не пойдем.

– Выявим разведкой боем систему прикрытия дотами наземных и подземных сооружений, разобьем их орудиями, а там вперед! – Глянув на часы, Бурмистров сказал: – Оперативное совещание через пятнадцать минут.

Дважды разведвзвод при поддержке артиллерийского огня пытался подойти к стенам форта, чтобы выявить расположение огневых точек, но немцы, понимая, что это не штурм, не раскрывали огневое прикрытие, а лишь отпугивали наседающих длинными пулеметными очередями и залпами из минометов.

Следовало подключить большие силы, немцы должны поверить, что наступление началось, – вот тогда встречным огнем будут выявлены все пулеметные и минометные гнезда.

На оперативное совещание подошли командиры взводов разведроты, приданных штурмовому подразделению, которым и предстояло провести разведку боем. Все три лейтенанта были разных возрастов. Одному едва миновало двадцать, белобрысому и нахальному, внешне напоминавшему хулиганского мальчишку (кто знает, возможно, таковым он и был в довоенной жизни), с орденом Красной Звезды на затертой гимнастерке, подчеркивающим, что он давно не юнец и боевого опыта у него вполне достаточно, чтобы командовать людьми значительно старше себя. Второму было далеко за тридцать: степенный мрачного вида, кроме двух орденов Славы III и II степени, еще две золотые нашивки за ранение. Третьему было лет сорок пять: худощавый, жилистый, чувствовалось, что в его сухих руках немало силы. Он выглядел бы помоложе, если бы не седая прядь на челке – след какого-то недавнего и очень глубокого переживания. Каждый из них прошел немалый боевой путь, находился на своем месте, и в своих взводах лейтенанты пользовались заслуженным уважением. В разведке существовал строгий отбор бойцов, выводивший на командные должности лучших, часто самых отчаянных воинов, на которых следовало равняться остальным.