Константин Ильченко - Путь домой

Шаг за шагом они приближались к вершине насыпи, Гриша ощутил на носу каплю пота, она ему мешала, руки были заняты, он то и дело пытался её сдуть или отбросить, мотая головой. Да что ж это такое, в самый не подходящий момент! Где Томаш, я его не вижу. Ах, да вот же он, всё в порядке. Гришин взгляд был прикован к спине Томаша.

Наконец вершина. Томаш почему-то медлит, он оглянулся, как бы убедившись, что ребята на месте и, громко заорав, упал вместе со своей тачкой, задев соседа, который вместе с ним покатился по склону.

Кто-то из пленных матерился во всё горло, строй тачечной вереницы нарушился, люди остановились, кто-то споткнулся и тоже упал, начался неразбериха. Охранники – те, что рядом, бросились туда. Времени терять было нельзя – как только последний рядом стоящий охранник проследовал к месту беспорядка, ребята прыгнули вниз.

Бежали так быстро, что ноги не успевали за скоростью, бег чередовался с падениями, кувырками, острые камни, фрагменты строительного мусора впивались в тела мальчишек, но боли они не чувствовали. Послышались первые выстрелы, сначала один, потом ружейный треск отправил в сторону ребят целый рой пуль. Они прожужжали совсем рядом с Гришей, он это чувствовал, казалось, горячий воздух от пуль коснулся лица. «Да где же эти, сука, деревья!» – мысленно вопил Гриша, понимая, что пули ложатся всё ближе и ближе.

Вася бежал первым, обогнав Гришу, он вообще был поздоровее всех, а тут еще и испугался не на шутку, Толя подотстал, но думать было некогда, цель – спасительный кустарник, за ним их уже не достать. Еще метров пятнадцать и Васька уже в кустах, теперь его не видно. Пуля шлёпнулась рядом с ногой, мелкие камешки болью обсыпали ногу, но это ничего, вот оно уже рядом, спасение.

Охранники спускались по насыпи, кто на заднице, кто пытался сбегать по круче, при этом еще умудряясь стрелять по беглецам. Догнать их было сложно, а вот подстрелить реально.

Гришка, чертыхаясь, с разбегу наскочил на Васю, который, спрятавшись за насыпью, осторожно оттуда выглядывал, ожидая в безопасном месте своих друзей. Гриша прямо зарылся в Васькино тяжело дышавшее тело. Да и сам Гриша больше походил на испуганного олененка, неожиданно осознавшего, что он в безопасности.

– Да что ж он так медленно бежит? – Вася смотрел на Толика, который действительно почему-то достаточно сильно отстал – казалось, что охранники вот-вот его настигнут.

Толя напоминал загнанного зверя, охотники свистели и улюлюкали. После того как Гриша и Вася скрылись из вида, весь огонь направили на Толю. Он бежал изо всех сил. Метров двадцать его отделяло от ребят, они уже отчетливо видели его лицо, как вдруг он, вскинув руки, остановился и на долю секунды замер. По его лицу пробежала улыбка изумления, затем прогремели еще выстрелы и Толя, развернувшись в воздухе, как подкошенный упал на землю.

– Да, что же ты замер, как вкопанный. – Василий тормошил за плечи Гришку, а тот, замерев как изваяние, смотрел в одну точку. Там он видел Толика, мирно лежавшего, раскинувшего руки. Его уже не было, его убили… но как это может быть? Ведь он только что был жив и хотел жить. А как же теперь тёте Гале, его матери, об этом сказать? К горлу подходил ком, по щекам текли, не останавливаясь, слёзы. Он безучастно смотрел на Ваську, и только после того как тот размашисто залепил ему оплеуху, окончательно пришел в себя. Мир сразу наполнился шумом, беспорядочной пальбой, криками полицаев, вновь стало невыносимо страшно.

Происшествие на сахарном заводе никого в городе не потревожило, город жил своей жизнью. На двух пацанов решительно никто не обращал внимания. Они беспрепятственно его покинули, сумев обойти пост на выезде и с огромным облегчением очутились в лесу.

Что они могли знать про лес, эти мальчишки, родившиеся в донецких степях? Разве только слышали от других и читали в книгах, что в них, в лесах, кроме зверей диких, еще обитают и красные партизаны. Они даже не понимали, что без пищи очень быстро ослабеют, что взять её в лесу им негде, их никто и никогда этому не учил. Да и партизаны – это вопрос больше риторический, чем практический. Впереди их ждали новые страшные испытания, но они об этом тоже не подозревали, их вдохновляла предстоящая встреча с партизанским отрядом.

На первом этапе их захлестнуло ощущение некой эйфории оттого, что они живы, что их планам суждено сбыться. Это обстоятельство даже заглушало голод и горе от потери друга.

Смеркалось. Васька жевал какой-то корень, потом, чертыхаясь, его сплёвывал. Устали ужасно. Вначале решили идти в глубь леса, не останавливаясь, чем дальше, тем лучше и надёжнее. Так и сделали. Теперь ребята вообще не понимали, где и в какой части леса они находятся. Постепенно приходило понимание, что они одни, беззащитны и обречены.

Чувства их не обманывали. В те страшные времена не могло быть и речи о славных и добрых партизанах, описанных в многочисленных книгах советских писателей. Жестокая реальность, как всегда, оказалась намного прозаичней, и от этого – по-настоящему драматичной. Там, где белое, обязательно должно быть и черное, а там, где ожидаешь найти великолепие, рядом всегда оказывается уродливая действительность.

В тылу немцев по лесам бродили не только спецподразделения НКВД – там гнездилось немало вооруженных банд из дезертиров, мародёров и уголовников. Они, под видом партизан, грабили местное население, после чего удалялись в леса и вели там разгульную жизнь. И те и другие немцами воспринимались одинаково как враги. Повсюду рыскали агенты, задачей которых было внедриться в подразделения НКВД и банды для последующего их уничтожения. По этой причине как к первым, так и ко вторым случайному человеку попасть было невозможно, скрытность в таких делах играла первостепенную роль.

По сути еще дети, Гриша и Вася, не могли всего этого знать, – они, голодные и уставшие, с трудом пережившие холодную ночь, уже не хотели быть ни героями, ни партизанами, они мечтали об одном – о доме, где маманя и тепло.

День клонился к закату, как вдруг откуда-то сбоку на них выбежал человек с ружьём.

– Стоять и не дышать, легли на землю, мелкие, – повиновались, послышались шаги еще нескольких человек. – Кто такие? – продолжил допрос первый голос.

Ребята, когда им разрешили подняться, наперебой начали рассказывать историю, как они пробирались к ним, к партизанам, как томились в плену у немцев, как бежали. О том, что они хотят вместе с ними воевать с фашистами и бить их. Всё это прозвучало так искренне и наивно. В измученных глазах ребятни горела надежда, что наконец-то они добрались до своих. Гришка даже успел подумать, что, мол, надо же, когда совсем разуверились во встрече с партизанами, они тут же и появились.