Алексей Войтешик - Хватка

– В нашей палате, – уперся в него взглядом Феллер.

– Очень любопытно, – откидываясь на спинку стула, спокойно отреагировал Винклер, – и кто же это?

– А этот, – кивнул в сторону двери унтерштурмфюрер, – якобы простак и болтун Хегель. Тот самый Клаус, которого укусила русская лошадь. …Чему вы улыбаетесь? Думаете, что мы не догадались, что и он, и все, кто прибыл с ним – ваши люди?

– Он не один? – Откровенно удивился Фридрих.

– Бросьте ерничать, гауптман. И тот, кого укусила змея, и тот, которого собака. Это же просто смешно! Думаете, что мы дураки, не понимаем, что из-за такой ерунды, никто не стал бы тратиться и возить по всему фронту этих подонков?

– М-м, – тщательно скрывая улыбку, прогудел в нос Винклер, – что ж, нужно признать – это прекрасная работа, Карл. Вы позволите мне так вас называть?

– Называйте, как хотите, – со скрытым вызовом ответил тот, – но радуйтесь, что нам не нужны …последствия, – добавил он, – а так бы уже давно дорисовали увечий к лошадиному укусу этого провокатора.

– Полностью с вами согласен, – не стал расстраивать Фридрих уверовавшего в свою проницательность унтерштурмфюрера. – Да, он не лучший образчик агента, но ведь я намеренно распорядился подсунуть вам именно такого. Сами понимаете, оставить вас без «внимания» я не мог, такая уж у нас практика, вот и решил отрядить такого, чтобы вы сразу его раскусили и держали ухо востро. Я же говорил о положительном отношении нашего ведомства к войскам СС? Нам очень импонирует поддерживаемый вами между собой «камерадшафт 6 6 Существенным отличием их от простых армейских дивизий был особый боевой дух в войсках СС, чувство общности, товарищества («камерадшафт») и взаимоуважения между личным составом, причем даже между офицерами и подчиненными, чего часто не было в армейских дивизиях, особенно во второй половине войны. ».

Феллер попытался поймать взгляд гауптмана, но тот хоть и сидел к нему во фронт, смотрел куда-то в переносицу офицеру СС, или даже вернее сказать, сквозь его голову.

– Видите? – Продолжил Винклер, прикидывая в уме что-то свое. – Я вполне с вами откровенен. Но уверяю, все это я делаю не для того, чтобы заслужить ваше доверие. Мне просто нужна информация…

– Хотите и меня сделать шпиком? – С трудом сдерживая негодование, набычился унтерштурмфюрер, – не на того напали…

– Успокойтесь, – вздыхая, поднялся гауптман, – никто вас не вербует, Карл. Я внимательно прочитал досье, и даже, если и имел бы такое желание, то не нашел там ничего, что могло бы навести тень на ваше доблестное имя.

– Черт вас возьми, – не удержался Феллер, – теперь вы заходите с другой стороны, используете лесть. Ну уж дудки, можете сколько угодно крутить и вертеть то, что у вас в голове, господин …как вас там? Только избавьте меня от этого. Или говорите прямо, или оградите меня от ваших хитростей и отпустите полежать, я ранен, если вы об этом помните?

– Не пытайтесь мной манипулировать, – спокойно ответил Винклер, – раз вы здесь, наш разговор состоится в любом случае. И в палату, на свою вонючую постель вы попадете только тогда, когда я услышу от вас то, что мне необходимо.

Жесткий тон заставил прикусить язык возомнившего себя на короткое время хозяином положения унтерштурмфюрера СС. Феллер прекрасно знал, что из себя представляют эти угрюмые ребята, шныряющие по всем фронтам в простой войсковой форме. В Беларуси, во время ночлега в руинах какого-то маленького городка, его взводу пришлось соседствовать с бойцами из этих служб. Карлу, тогда только-только назначенному командиром взвода, было приказано накормить троих «Ангелов» и дать им место для сна. Эти молчаливые парни не воротили нос от простой, солдатской пищи, ели со всеми, однако спать пошли в свой наглухо крытый тентом грузовик.

Ночью взвод поднялся по тревоге из-за какой-то толкотни, возникшей прямо у соседнего здания. Оказалось, что русская разведка успела беззвучно снять троих часовых, и уже сделала бы свое черное дело, добравшись до штабного подвала, если бы не те самые парни из грузовика! В кромешной темноте «Ангелы» как-то умудрились услышать врага, беззвучно выбраться из кузова машины и без единого выстрела взять из четверых советских разведчиков живыми двоих!

Солдаты Феллера и до того, бывало, частенько шептались меж собой о «Wunder-Krieger» фюрера, но офицер просто отказывался верить всем этим байкам о том, что де какие-то прививки дают возможность этим солдатам видеть в темноте, или легко бежать по пересеченной местности с ношей на спине в сто килограмм. После того случая ему просто приходилось принять это как факт, ведь в русской разведке тоже служили не желторотые юноши.

– Что вы от меня хотите? – выдохнул потухшим голосом Феллер.

– Ничего особенного, Карл, – снова сел напротив него гауптман. – Мне просто нужны ваши воспоминания.

– Что?

– Я хочу, чтобы вы вспомнили тот самый день, когда случился бой у…, – Фридрих вынужден был достать из кармана клочок оберточной бумаги и прочесть сложное украинское название, которое в этот раз выскользнуло из его памяти, – «Легедзино». Вы ведь там получили свои травмы?

Унтерштурмфюрер согласно кивнул:

– Спрашивайте, я отвечу.

– Нет-нет, – выразил несогласие на такой сценарий беседы Винклер, – как я могу о чем-то спрашивать? Я ведь там не был. Разве только уточнять что-то во время вашего рассказа.

Поймите, Карл, по пути сюда я наслушался об этом бое таких фантастических историй, что мои вопросы покажутся вам просто бредом сумасшедшего. Вы просто расскажите все сами, детально, не спеша, что называется «от первого лица». Так, как это виделось лично вам. Нам торопиться некуда.

Феллер снова глубоко вздохнул. Было заметно, что вспоминать указанный день ему было очень нелегко…

– Да и рассказывать там особенно-то нечего, – неохотно начал он. – Как мне к вам обращаться?

– Меня зовут Фридрих Винклер.

Унтерштурмфюрер поднял взгляд от пола и снова мельком осмотрел гауптмана. Наверняка, это не настоящее имя этого «Ангела», но какое Феллеру, черт побери, до этого дело? И с чего Карл вдруг вздумал упираться? Чтобы просто выразить свое отношение ко всем этим липовым воякам, занимающимися неведомо чем во время войны? Глупо! Что это изменит? Надо рассказать все, что ему нужно и идти скорее на кровать…

– Знаете, – все же снова попытался отвильнуть Феллер, – вам, наверное, лучше было бы поговорить с обершутце Хенриком Мюнхом из моей палаты. Их взвод был в самом пекле. Мои ребята в тот день все время оказывались в глубоком резерве.

– Дойдет очередь и до него, – спокойно ответил Винклер, – мне важно выслушать каждого и понять, где в леденящих душу слухах об этом бое правда, а где вымысел. Соберитесь, Карл. Помните, только от вас зависит, когда вы пойдете отдыхать. Меня интересует все, что имеет отношение к схватке с собаками. Ну же…