Владимир Титомиров - Дело рук Сталина. Том 1

По окончании Ленинградского Государственного университета работал в управлении Резиноасбестового комбината „Красный Треугольник“ юрисконсультом и одновременно агитпропом партийного комитета.

Затем, после исключения из Партии, работал в Северо-Западной торговой базе „Союзхлопкосбыта“, Ленинградском отделении и базе „Росгалантерейторга“, в Тресте столовых Свердловского района, на заводе № 246 юрисконсультом, и во Врачебно-Санитарной службе Октябрьской Железной дороги, с 1939 года по…30 августа 1949 года – начальником социально-правового кабинета. Будучи беспартийным [после исключения из партии. – Авт. ], я всё время выполнял общественную работу председателя местной организации „Осоавиахим“, члена местного комитета, члена редколлегии и другие общественные поручения.

Членом ВКП(б) я состоял с 19 мая 1919 года по июль или август 1935 года. Вступал я в Партию в г. Одессе…

В 1935 году по инициативе бывших секретарей Струго-Красненского РК КПСС Усачёва и Псковского Окружкома КПСС Петрунина и др., впоследствии разоблачённых врагов народа, я был исключён из рядов ВКП(б), видимо, для того, чтобы не мешал их вражеской деятельности.

В январе 1935 года меня исключили из Партии за то, что я якобы во время чистки Партии в 1933 г. заявил, что был делегатом 22-й Ленинградской Губернской партийной конференции, но не сказал, что голосовал за резолюции, принятые на этой конференции, и это было названо – „скрыл своё участие в зиновьевской оппозиции“. Что я говорил на чистке в 1933 году, сейчас, спустя 22 года, я не помню, но знаю, что руководящие работники райкома в прошлом были партийными работниками г. Ленинграда и им было известно, что абсолютное большинство делегатов 22-й Ленинградской Губернской конференции были обмануты и введены в заблуждение бывшим вражеским руководством Ленинградской парторганизации и голосовали за хитросплетённые резолюции этой конференции.

В жалобе на имя Ленинградского Губернского КК-ВКП(б) я сообщил, что после 8-летней службы в Военно-Морском флоте я в мае 1925 года был демобилизован по болезни с исключением с военного учёта (тяжёлая психоневрастения и хроническая экзема верхних и нижних конечностей – результат контузии), что в ноябре 1925 года был направлен В.О.РК-ВКП(б) на работу ответственного секретаря парторганизации завода „Электроаппарат“ и, не успев освоиться с гражданской заводской обстановкой, спустя 20 дней после прихода на завод, т. е. в 20-х числах ноября того же 1925 года, на партсобрании завода был избран делегатом 22-й Ленинградской Губпартконференции, что, будучи в первый раз на таком большом и ответственном партсобрании, как Ленинградская Губернская партконференция, я не сумел своевременно разобраться в обстановке, созданной на этой конференции и в Ленинградской парторганизации врагами народа Зиновьевым, Евдокимовым, Бакаевым и другими, я вместе с большинством делегатов, вопреки своим политическим убеждениям и взглядам (см. моё выступление на этой конференции…), голосовал, как впоследствии мне стало ясно, за оппозиционные резолюции, что сразу после этой конференции я в течение 10 лет на ответственной партработе вёл активную борьбу с зиновьевской и др. оппозициями и что, кроме всего, я во время работы этой конференции был болен и с трудом присутствовал только на утреннем заседании.

С учётом этого Ленинградская областная КК ВКП(б) решение РК ВКП(б) Струго-Красненского района отменила и меня в Партии восстановила со строгим выговором. Затем Обком ВКП(б) и Леноблпрокурор, с учётом затруднений в районе с весенним севом, не считаясь с моими возражениями, направил меня в тот же Струго-Красненский район…

В июле 1935 года в район приехал бывший секретарь Псковского Окружкома ВКП(б) Петрунин и вместе с бывшим секретарём Струго-Красненского РК-ВКП(б) Усачёвым предложили первичной парторганизации ходатайствовать перед райкомом патртии о снятии меня с работы… Это предложение было выполнено: в начале июля первичная парторганизация просила райком партии поставить вопрос перед Облпрокуратурой об отзыве меня с работы… В это же время было решение облпрокурора о переводе меня в Псковскую прокуратуру, а дня через четыре после принятия первичной организацией первого решения, те же Петрунин и Усачёв прислали в первичную парторганизацию инструктора райкома (фамилии не помню) и члена бюро райкома, редактора районной газеты Агапова, с тем, чтобы они провели постановление первичной организации об исключении меня из рядов партии.

На заседании первичной парторганизации под нажимом вышеуказанных представителей райкома было принято решение об исключении меня из партии, причём это решение дня три писал редактор районной газеты Агапов, и после этого мне выдали копию, в которой было нагорожено всякой чепухи – для того, чтобы подвести покрепче „базу“ под моё исключение.

Струго-Красненский райком партии и бюро Псковского Окружкома Партии, по инициативе которых это решение было принято, подтвердили постановление первичной парторганизации о моём исключении из Партии.

Я немедленно обжаловал это решение в Лен. Обл. КК-ВКП(б), которая срочно запросила материал из Псковского Окружкома. С июля до ноября 1935 года Псковский Окружком, несмотря на неоднократные напоминания, материал не представлял.

В ноябре 1935 года по просьбе Лен. Прокуратуры, где я продолжал работать, было назначено слушание моего дела и на заседание был вызван представитель Псковского Окружкома. На заседании Обл. КК-ВКП(б) в моём присутствии было заявлено, что меня не имели права исключать без нового материала, поскольку имеется неотложенное решение Обл. КК-ВКП(б) о моём восстановлении в партии. Мне было предложено оставить заседание, и я был глубоко уверен, что решение о моём исключении будет отменено. Но когда меня пригласили, то вопреки логике и здравому смыслу было объявлено, что решение Псковского Окружкома Партии о моём исключении подтверждено, т. к. якобы я не принял должных мер по борьбе с перегибами в районе. Каких мер и с какими перегибами, мне объявлено не было. Для меня было ясно, что слова „должных мер“ были добавлены к старому решению специально для того, чтобы подтвердить решение Псковского Окружкома партии, т. к. другого ничего не было.

Это решение Лен. обл. КК-ВКП(б) мною было обжаловано в ЦКК-ВКП(б).

Мою жалобу рассматривал выезжавший в Ленинград представитель ЦКК-ВКП(б) Осипов (если память не изменяет). При этом дело рассматривалось так: несколько слов сказал член Обл. КК-ВКП(б) т. Касмин, и дополнил его несколькими словами председатель Лен. обл. КК-ВКП(б) Богданов. Они же рассматривали моё дело в Обл. КК-ВКП(б). Мне не было задано ни одного вопроса, а когда я попросил слова, то Осипов, не дав мне высказаться, заявил: „Вопрос совершенно ясен. Оставьте нас“. После этого мне было объявлено, что решение о моём исключении из партии подтверждено.