Александр Хан-Рязанский - Каждому аз воздам!

– И это я знаю! Ты пока только тратишь бумажные дензнаки, которые недавно деноминировались! Но, рано или поздно, деньги имеют свойство быстро заканчиваться и тебе ничего не остается, как начать сбывать золото.

– Вы что начальник, следите за мной?

– И уже давно, но пока твои действия нам на руку, хоть ты и налетчик, ты не переходишь условные границы закона и у тебя очень хорошо поставлена разведка, а также слежение за потенциальными жертвами, тебе почему-то помогает полгорода мелкой шпаны, за что они тебя так любят?

– Хм! Начальник, все кушать хотят, в городе не все ладно с продовольствием, а тут за два часа слежки они получают по целковому, это вполне себе вечерний ужин или дневной обед. И я их никогда не обижаю и не обманываю, Серж всегда свое слово держит!

– Так ладно, что тебе от моей дочери надо? – Нравится она мне, она такая чистая, непосредственная и в тоже время, особа, которая не терпит возражений, а язычок у неё смертельный! Павел Иванович рассмеялся, – Мне ли не знать характер своей дочери. Этот бесенок порой и меня строит! А теперь давай серьезно, – Как ты думаешь, долго ли может продолжаться твое опасное ремесло? Мы о тебе знаем все, нам не хватает только маленькой толики, чтобы тебя закрыть – это заявление от потерпевших, но они, зная, что у самих рыльце в пушку, дружно отказываются от этого. Иначе придется привлекать налетчика и заявителя! Хорошо, напишут они заявление, закроем мы тебя, это же, сколько лет ты будешь гробить свое здоровье в исправительных лагерях, думаю, что лет пятнадцать тебе обеспечено! А потом выйдешь и как всегда возьмешься за старое и понесется твоя жизнь под откос! Тюрьма – свобода! Тюрьма – свобода и так всю жизнь? Да? Завьялов похлопал притихшего Глебова по плечу.

– А главное, ты никогда не увидишь больше Стешку, уж я об этом позабочусь, будь спокоен, да и когда тебе…между посиделками то? Состаришься на нарах! Все, пропадет твоя жизнь непутевая! Ты так хочешь продолжать эту жизнь? Валяй! Больше мне с тобой говорить не о чем! Завьялов щелчком зашвырнул окурок за забор и пошел к дому. Глебов долго сидел, угрюмо уставившись в одну точку. Перед ним цветными картинками пробегала его шальная жизнь. То густо, то пусто, сегодня есть еда, три дня нет, что делать? Так он начинал. Сергей, никогда не умел вести свои дела, не его это призвание, толково распорядиться своими средствами. Чекист прав, за золото его, не раздумывая, поставят к стенке и что же предпринять, на ум ничего не приходило! А золота у него собралось уже изрядно, порядка двухсот монет и хотел он, как только соберется нужное количество свалить из России, но последние события в стране, смешали все карты. Да еще Стешка! Она все больше и больше занимала его мысли, вытесняя все другие. Голова отказывалась думать. Подошла Стеша и протянула его пиджак, – Сергей, спасибо вам за оказанную помощь, не вы, я бы не знала, что делать и чем это могло закончиться!

– Хм!.. Чем могло закончиться? – про себя подумал Глебов, – тебе лучше не знать! Такая, как ты, вряд ли бы это пережила. Скорее всего, наложила бы на себя руки. Таких несчастных он уже много раз видел – в реке.

– Степанида, говори мне ты, я не привык к такому обращению, как будто я вдвое старше тебя и давай я буду называть тебя уменьшительным именем Стеша! Степанида, это как-то официально. Стеша засмущалась, щечки порозовели, а под новым сиреневым платьем, волнующе напряглась очаровательная грудь! Она радостно подхватила Сергея под руку.

– Я непротив! О чем вы с папой говорили, не про меня? – И про тебя тоже! И про многое другое! Они сидели и смотрели на багровый закат, изредка перекидывались словами, но разговор не клеился, Сергею не давал покоя разговор с Завьяловым. Он скомкано попрощался и рванул вон от людей, которые так разбередили его душу. По дороге заскочив в лавку к Алешинскому трактирщику, купил штоф вина и круг конской колбасы. Лег в изнеможении на кровать пил и думал, рвал колбасу зубами и опять пил и думал! К полуночи, истерзанный, поставил окончательную точку в своей прежней жизни. Завтра было воскресенье и Сергея с утра, как магнитом потянуло в дом Завьяловых! Перед этим он заскочил в дом к своей тетке, вырыл все спрятанное в сарае золото, пересыпал все монеты в двухлитровый медный кувшин, заткнул его тряпкой и бросил в армейский вещмешок и направился к дому Завьяловых. Он к обеду подошел к знакомому до боли домику и постучал. В окне показалась Стешка, увидев его, взвизгнула и побежала открывать!

– Стеша, а отец твой дома? – Да проходи, он в мастерской стол делает, при этом смотрела на Сергея во все свои огромные глаза. Глебов прошел вглубь двора и открыл дверь в добротный сарай. Павел Иванович, весь в древесной стружке, умело строгал рубанком какую-то доску.

– Добрый день Павел Иванович! – А налетчик, с чем пожаловал? Стешку повидать? Она уже с утра всем уши прожужжала про тебя, мы даже успели чуток поругаться!

– Вот, избавьте меня от этого, он со звоном, вывалил из кувшина на верстак золотые монеты. Завьялов с удивлением на него уставился,

– Глебов, а не ошалел ли ты часом, ты зачем притащил эту прорву золота ко мне в дом, не свататься ли пришел? Не рановато ли? А в глазах прыгали лукавые искорки, видно не прошел даром его вчерашний разговор! Конечно, вчера вечером у него был очень серьезный разговор с дочерью, со скандалом, на грани срыва, он рассказал, не посвящая мать в подробности, все, что знал о Сергее, в надежде, что Стеша от него отступится, но не тут-то было, упрямый ребенок ответил категорическим отказом. Тогда он зашел с другой стороны и сказал, что, если она уговорит Сергея бросить это опасное дело, то возможно он ей разрешит с ним встречаться. Конечно, он не был уверен, что эта своенравная девчонка его послушает, но он предполагал, что Глебов так скоро сам придет с повинной и при этом принесет почти два килограмма золота. А это большая проблема, эту кучу золота надо, как-то легализовать без последствий для его хозяина!

– Что же мне делать с этим золотом, а Сергей, его же нельзя просто так, без неизбежных расспросов, принести в отдел ОГПУ и предъявить. Вот мол, нашел! Где – на помойке? Это золото, а не гнилая картошка!

Вдруг раздался стук в дверь и мелодичный голос Степаниды, попросил разрешения войти. Завьялов накинул кусок брезента на гору золота и разрешил дочери войти.

– Стешка, ты, что-то хотела?

– Папа, мне позарез нужен Сергей?

– Так дочь, еще полчаса и он весь твой, а пока дай нам поговорить о наших мужских делах. Стешка фыркнула, но вышла и прикрыла дверь.

– Вот егоза, вся в мать! – Ну, что будем делать? У меня есть право только изъять золотые изделия в пользу государства, но тогда меня обяжут указать, у кого я изъял это золото и при каких обстоятельствах. Учитывая твою репутацию в городе, ты не можешь сам, вот так, принести это золото в милицию или в ОГПУ. Павел Иванович построгал доску и стал прилаживать к столешнице. Но работа не шла, он отложил доску и задумался. Не до работы стало сейчас, назревал ответственный разговор с Глебовым, и он не знал, как к нему перейти. Главное, он посеял зерно сомнения, Глебов оказался в непростом тупике и теперь надо как-то ему подсказать правильное направление его действий