Александр Хан-Рязанский - Каждому аз воздам!

– Никак нет товарищ майор! Григорьев крикнул в открытую дверь, – Сидоров, зайди! – Я, товарищ майор! В дверях появился маленький, как на живчиках, шустрый старшина, – Выдать старшему лейтенанту полевую форму и закрашенные защитной краской звездочки, иначе наш бравый старший лейтенант непременно падет жертвой немецкого снайпера. Сидоров замялся, – Товарищ майор, коверкотовой офицерской гимнастерки не имеется, только хлопчатобумажная, солдатская!

– Тащи, чай не барин и в солдатской гимнастерке походит!

– Есть! Я мигом! Григорьев, приглашая Шульгу, присел на скамью.

– Парадная форма пока вам не нужна, разведчики-диверсанты на ту сторону не ходят в парадной форме и со знаками различия! Личные документы, семейные фотографии, награды, если имеются, парадную форму сдать и на время забыть. В штабе дивизии по моему представлению, вам выдадут новое удостоверение. Майор взял в руки личное дело Шульги и с интересом стал листать пожелтевшие страницы.

– Что за… да твою же, Волоколамскую дивизию! – майор впился взглядом в одну из страниц.

– Вы репрессированный? Урка или политический? Что, по фене ботаем – нигде не работаем? Да еще на половину немец!

– Товарищ майор, воровские понятия знаю и по фене ботать могу лучше любого блатного, но жить по поэтому, драконовскому закону не хочу и не буду! И уркой никогда не был – нет особого желания. Душа другая! Товарищ майор, я бывший репрессированный, повторяю, бывший, реабилитирован вчистую с восстановлением звания, прав и наград. Статья 58.1, часть вторая 8 лет без права переписки и поражение в правах, снята за неимением состава преступления.

– Что, шпионом и врагом всемирной революции оказался? – Вроде того!

– Мне это знакомо! А как же образ военного контрразведчика, с горячим сердцем и холодным умом? Опыт не пропьешь и в лагере не засидишь! Так?

– Товарищ майор, а мой образ разведчика за время, проведенное на Колыме, не успел еще сильно потускнеть, а обижаться, я буду только на себя, мне надо было вовремя разбираться со своими женщинами!

– Вот как! Впервые слышу, чтобы женщина, своими телесами и выпуклостями, упекла мужчину на цугундер по политической статье! И много вас там таких сознательных и не сломленных?

– Да пол Колымы! И все они горят желанием воевать за нашу Родину! Вы разве не знаете, кто там обитает? Считается, что у этих людей начисто отсутствует чувство страха и воевать они будут не за страх, а за совесть. Этот народ уже ничем не испугаешь, хуже, чем там, в любом случае, не будет!

– Тоже верно! Только здесь за малым исключением, иногда убивают!

– Там тоже ты не бессмертен, ворье и злобная администрация все делают для того, чтобы укоротить твою бренную жизнь. Григорьев ухмыльнулся и продолжил напористо наступать на Шульгу, – Ладно, чисто психологически можно допустить, что такой контингент обладает определёнными специфическими навыками и способен на поступки, но морально они, разве не полностью разложившиеся личности?

Шульге пришлось не менее эффективно отбиваться, – Вы не правы, товарищ майор! Не мне вам рассказывать, что в НКВД к принимаемым на службу сотрудникам, всегда предъявляли повышенные требования. Особенно в вопросах физической и политической составляющей, а также психологической выносливости. Плюсами при приеме были также высокая эрудированность и интеллект. А кто в основном сейчас находятся в местах, не столь отдаленных? Не будем сейчас брать во внимание законность и причины этих политических преследований. Со мной сидели, профессора, ученые, доктора наук, физики, химики, философы, первоклассные разведчики и генералы, когда я с ними общался, то и половины мудреных словечек не понимал, когда они начинали между собой спорить. Вот где кузница для высококлассных разведчиков и диверсантов!

– Старший лейтенант, скажу тебе по секрету, а ведь это начальник 1-го отдела НКВД СССР комиссар госбезопасности 1-го ранга Меркулов и главный диверсант СССР, начальник 4-го управления НКВД СССР комиссар государственной безопасности 3-го ранга Судоплатов, вышли с просьбой к Лаврентию Берии, а потом и к Иосифу Сталину, освободить всех профессиональных разведчиков и высоко эрудированных людей из заключения, ты видно тоже попал под эту гребенку. Григорьев внимательно продолжал изучать личное дело Шульги.

– Однако занятно, занятно! Такого мне еще не присылали, и вдруг изменившись до неузнаваемости, он выхватил из кобуры пистолет и перешел на немецкий язык, – Сволочь, дойч-швайне, ты какого рожна приперся ко мне нацистская морда, ведь ты же немец по документам, как тебя в прифронтовой тыл засылать? Сбежишь же сучара? Шульга вскочил и с недоумением уставился на майора, а майор, закусив удила и орал так, что очаровательная девушка-радист от испуга, забилась под стол.

– Ты что фольксдойч, обер-лейтенант плешивый, решил меня провести, меня, старого чекиста из команды Дзержинского, который немцев истреблял еще 1918 году? Потом на одной ноте стал выкрикивать, – Ты знаешь, что немцы тут творят? – Ты знаешь, что в плену у немцев сейчас находится несколько миллионов наших солдат и их условия далеко не курортные, ваша Колыма им покажется раем! Как, как к вам относиться, вы хоть и обрусевшие немцы, но вы немцы и этим все сказано! Кто с тобой, с полу немцем, пойдет в тыл к врагу или на задержание вражеских агентов в прифронтовую полосу, когда они узнают, что ты дойч? Что ты знаешь о настоящих немцах, речь идет не о вас тепличных, вскормленных в Поволжье, немчиках, а о настоящих эсэсовских головорезах? Отвечать иуда!

Шульга от изумления открыл рот и уставился на майора.

– Знаешь, кто сейчас у власти в Германии, назови, хотя бы главную четверку, а самое главное, кто руководит Абвером – военной разведкой вермахта? Кто руководит иностранной разведывательной работой в Северной, Западной и Восточной Европе, СССР, США, Великобритании? Отвечать немедленно! Шульга оторопело уставился на майора и на автомате, как учили, произнес скороговоркой, – Адольф Гитлер, Герман Герринг, Генрих Гиммлер, Йозеф Геббельс, адмирал Канарис, Вальтер Шелленберг.

– Встать сволочь, всех знает – арестовать иуду! У меня уже рябит в глазах от этих «Г», как можно всю эту абракадабру запомнить? Влетели, топая сапогами, два мордоворота с немецкими автоматами МП-38 и застыли в недоумении. Радистка под столом, Шульга сидит, пригнувшись на табурете, а майор, наклонивший к лицу лейтенанта, орет благим матом ему прямо в ухо, причем орет на немецком языке, которого они не знали.

– Пошли вон, недотепы, кто вас звал? И тут же, без всякой паузы, переходит на английский, – Ты знаешь, кто такие янки? Кто сейчас президент США, кто Министр Обороны США, столица США, где стоит статуя Свободы в США? Шульга, оправившись от безобразного ора, начал понимать, что это проверка, но преподносится она каким-то варварским, не известным ему способом.