Анатолий Матвиенко - Укус хаски (сборник)

– Да, жертвы будут, Дуайт. Но меньше, чем потери в боях с немецкими полками, если их выведут с Сицилии.

– Грёбаная арифметика! – Эйзенхауэр хлопнут пятернёй по столешнице. – Эта ваша британская жертвенность меня всегда раздражала. Сколько же вы людей уложили, пытаясь внушить наци, что Сицилия – не ближайшая цель десанта?

– Один экипаж «дакоты», польский. Он упал у Сицилии с кучей карт Греции, греческими разговорниками…

– Польский? То есть людей второго сорта? Бернард, вы же современный человек, а до сих пор делите всех на первый сорт, то есть истинных британцев, и остальной мир. У фюрера точно такая же точка зрения… Не перечьте мне. И один, и два, и десять экипажей гибнут во время авианалётов. Но от огня врага. Вы убили своих своими же руками. Молитесь, чтоб история не выплыла наружу. Собственно, об этом я и хотел с вами поговорить – уточнить детали операции, чтобы она принесла нам как можно меньше потерь. Скоро высаживаться на материк, избиратели в Соединённых Штатах спрашивают – надо ли это рядовым американцам? Рузвельту не просто их убеждать…

– Война и политика неразрывны.

– Да. И я думаю, что десант в Сицилию задуман не только как расчистка Средиземного моря для нашего судоходства. И не только как плацдарм для захвата Италии. Политика тоже важна. Само название операции – «Хаски»…

– Кстати, Дуайт, кто её придумал?

– Точно не знаю, но, по-моему, это был ваш неугомонный премьер. Он второй год рассыпается в обещаниях Сталину расширить военные действия на Западе. До сих пор основная война с Гитлером идёт на Востоке. Черчилль где-то прочёл, что сибирские лайки стаей охотятся на медведя и чтобы он их не растерзал, одна или две постоянно крутятся у него за спиной и время от времени кусают в задницу. Не знаю, правда ли это про охоту на медведя или толстяк как обычно всё выдумал. Но он видит сицилийскую операцию именно как укус хаски в медвежий зад. Русским полегчает. За год они ещё потреплют нашего общего врага, тогда и мы войдём в Европу – через Ла-Манш или через Италию, не столь важно.

У Эйзенхауэра своё деление на людей первого и второго сорта, подумал Монтгомери. Задержка с высадкой на материк и тактика одних лишь укусов в филейную часть немецкого зверя неизбежно повлекут дальнейшие потери у русских. Но американца почему-то это не так волнует, как судьба нескольких поляков на Сицилии.

След от ногтя американского генерала, отметившего на карте зону высадки и развёртывания британской 8-й армии, перечеркнул кружочек городка Пакино пополам.

4 июля 1943 года. Белгород

Накануне решающего наступления на Курск у генерал-фельдмаршала фон Манштейна дико болела голова. В часы, когда он должен был находиться в своём штабе и контролировать последние шаги перед операцией, Гитлер дал «более важное задание». С фюрером не спорят, и командующий южной группировкой бросил войска, чтобы лететь в Бухарест ради награждения маршала Антонеску золотым знаком за крымскую кампанию! После пышных празднеств и обильных возлияний 55-летний фон Манштейн, обычно не перебиравший, чувствовал себя отвратительно. В «юнкерсе» немилосердно болтало, и когда самолёт поздно вечером 3 июля приземлился в Белгороде, немецкий командующий был готов рвать голыми руками и своих, и чужих…

Вызванные среди ночи командиры танковых корпусов торопливо докладывали о последних приготовлениях. Всё, что можно было сосредоточить для удара на север, находилось в состоянии низкого старта, командовавший 2-м танковым корпусом СС обергруппенфюрер Хауссер заверял – после артподготовки и массированного налёта авиации наступление на Обоянь можно начинать уже сегодня, и потребовались усилия, чтобы осадить самоуверенного эсэсовца.

– Нет, абсолютно невозможно. Фюрер лично назначил дату операции – 5 июля.

Фон Манштейн одобрил только локальные выпады 4-й танковой армии вдоль линии соприкосновения с 6-й гвардейской армией русских, где немецкие части находились на невыгодных исходных рубежах, полоса обороны противника не просматривалась, артиллерией обстреливалась наугад.

– Помните нашу главную задачу, господа. Наша 4-я танковая армия прорывает оборону противника в направлении на Курск, продвигаясь через рубеж Марьино – Обоянь, потом как можно быстрее устанавливает связь с наступающей с севера 9-й армией. Все остальные направления и задачи – второстепенные.

Отпустив генералов, фельдмаршал вперился взглядом в карту со свежими карандашными отметками расположения танковых дивизий. Сил много, но сил не хватает! Фюрер не дал практически ничего из группы «Центр», где больше войск и техники на километр фронта. До сих пор держит армию у Новороссийска, всё ещё надеясь через тот плацдарм вернуться на Кавказ. По-прежнему множество соединений ждёт своего часа в Европе, перекрывая всё южное и западное побережье в страхе перед гипотетической высадкой союзников.

Наш южный фланг на русском фронте слабый, русские могут в любой момент ударить от Миуса в направлении Донецка и выйти к Азовскому морю, разгромив сосредоточенные здесь войска, а если подтянут резервы, растущие у них в тылу как грибы, и дополнят свои действия броском к Киеву, это – конец… Русские за несколько недель захватят всю Украину. Стратегическая ситуация поставила командующего группой армий «Юг» в положение шахматиста, который с началом операции будет вынужден непрерывно объявлять «шах» сопернику и не давать ему возможности организовать контрнаступление, потому что отразить это контрнаступление нечем.

– Вагоны поданы! – доложил адъютант.

Пока гремит «Цитадель», жить и работать придётся на колёсах в штабном поезде, в условиях куда более спартанских, чем в Белгороде. Но как же болит голова… Что тут скажешь, в варварской стране и лечиться надо местными, варварскими средствами – пить с вечера и с утра. Фельдмаршал всем телом, стараясь не дёргать головой, обернулся к адъютанту.

– Вилли… Принеси мне коньяку. Кончился?! Шайзе! Тогда хоть шнапса… Шнапс есть у нас, чёрт подери?

Что у нас вообще есть перед самой ответственной операцией года в достаточном количестве? Этого он не добавил вслух.

Если бы фон Манштейн знал, сколько на самом деле танков, артиллерии, авиации, живой силы имеется в распоряжении Центрального, Воронежского и Степного фронтов Советского Союза и до какой степени вермахт численно уступает на южном фланге, голова у фельдмаршала не просто болела бы, а разлетелась на куски.

4 июля 1943 года. Воронежский фронт

На юге грохотало.

Даже во время затишья линия фронта редко окутывается тишиной: немцы регулярно осыпают беспокоящим огнём, красноармейцы не остаются в долгу. Когда умолкают пушки, периодически доносится треск пулемётов, иногда – хлопки одиночных выстрелов.