Анатолий Матвиенко - Укус хаски (сборник)

– Но десант будет на Балканах!

– Наш капитан в этом не уверен. Пока немцы воюют на Восточном фронте с русскими, у них нет сил закрыть всё побережье. Союзники запросто захватят, к примеру, Сардинию.

Войцех утвердительно кивнул. Чем меньше остров – тем проще его забрать. В середине июня десант высадился на Пантеллерию, он расположен между Мальтой и Тунисом. Итальянский семитысячный гарнизон моментально сложил оружие, не оказав сопротивления.

– …В общем, Капуана не исключает любого развития событий и подстилает соломку везде. Говорит уклончиво, намёками, цветастыми эпитетами, мол, всё ради ваших прекрасных глаз, ничего конкретного… Но по отдельным его репликам догадываюсь, у него дозрела идея перевербовать тебя и забросить обратно к англичанам, тем самым заслужить расположение у начальства и у немцев, если они победят в войне. На случай поражения и особенно десанта союзников на Сицилию он оставляет меня здесь как аргумент: глядите, как заботился о британской военнослужащей, пылинки сдувал… Я также послужу гарантом твоего правильного поведения в английской и польской армии. Ешь! Нам нужны силы и ясная голова, чтоб не ошибиться.

Слова сестры никак не прибавили Войцеху аппетита. После событий этого дня их положение выглядело гораздо хуже, чем в самом начале плена. Тогда им светил заурядный лагерь, теперь же офицер разведки (или контрразведки – поди разбери их структуру) затеял рискованную игру, ставки в которой – жизнь или смерть обоих Закревских.

Сначала мягко, а потом всё твёрже он начнёт их прессовать, не выпуская из Пакино.

В случае если Войцех не оправдает себя как итальянский агент в британском тылу, Капуана вынужден будет отдать Марылю на съедение своему начальству. Кроме того, она – свидетель его нелояльных речей и слишком уж предусмотрительных поступков в преддверии наступления союзников, а нежелательные свидетели долго не живут.

– Что бы мы ни решили, надо держаться вместе, сестра. А до поры – тянуть время.

Мальта, Валетта. 1 июля 1943 года

В полутораста километрах южнее Пакино, на главном «непотопляемом авианосце» Великобритании в Средиземном море по имени Мальта, генерал Монтгомери получил отчёт разведуправления о мерах по дезинформации противника. Крушение «дакоты» у Сицилии подтверждено, самолёт упал на отмели, итальянцы наверняка знают характер груза, предназначенного для высадки в Греции. Ещё раньше с трупом офицера к противнику была переправлена карта с подробным указанием ложных мест десантирования.

Штаб Монтгомери находился в бронированном подземном бункере близ Валетты. Союзная авиация проутюжила все сицилийские аэродромы противника, но какой-то шанс налёта люфтваффе или итальянских самолётов всё же сохранялся, генерал предпочитал не рисковать. В этой войне противнику лучше не давать дополнительных шансов.

Яичница с беконом и гренками остыла недоеденной, не дождавшись окончания стратегических раздумий, от которых командующего 8-й армией отвлёк доклад адъютанта.

– Приземлился самолёт генерала Эйзенхауэра, сэр!

– Я встречу его, Вилли. Подайте фуражку. И распорядитесь, чтобы нас не тревожили.

Утренний звонок американского командующего, предупредившего, что он намерен беседовать с глазу на глаз, без своего заместителя Александера, ответственного за высадку в Сицилии с американской стороны, насторожил. Какие подводные течения в лагере союзников возобладают на этот раз?

В бункере американец стащил с головы пилотку и перед зеркальцем пригладил остатки волос. Они отступали от лба к затылку как Роммель от Эль-Аламейна, проигрывая битву за череп военачальника.

– Вы без Александера? – осторожно напомнил Монтгомери.

– Да! И даже без вашего премьера, привязчивого как липучка. Вы удивлены? Сейчас расскажу историю. Представьте, он рвался лично участвовать в десанте на Пантеллерию с американскими морпехами. – Эйзенхауэр издал квохтанье, отдалённо напомнившее человеческий смех. – Заверял меня, что это нужно для подъёма боевого духа всей коалиции и совершенно безопасно, ведь гарнизон макаронников не больше трёх тысяч.

– Что же вы не позволили?

Американец уселся на металлический стул и забросил ногу за ногу.

– Пожалел наших парней, которым пришлось бы тащить борова на берег, а потом укрывать от пуль. В толстую мишень промахнуться сложно.

– Я что-то слышал о пари… – Монтгомери, отнюдь не боготворивший Черчилля, тем не менее раздражался, когда его высмеивали иностранцы, и поспешил скорректировать тему беседы.

– О да! Он спорил, что после бомбёжек острова там мало останется живых итальянцев. Тысячи три, не более. В общем, мы хлопнули по рукам: если возьмём больше трёх тысяч пленных, он мне отсчитает по десять центов за каждого.

– А если меньше?

– Тогда я ему плачу столько же за каждого недостающего… Признаюсь, Бернард, я никогда с такой тревогой не прислушивался к нашей стрельбе, ведь всякое удачное попадание отнимало у меня десять центов. Какова же была моя радость, когда Черчилль вручил мне четыреста долларов!

– Он – баронет, совсем не из бедной семьи. По вашей таксе ему хватит денег, чтобы выкупить всю итальянскую армию, сдавшуюся в плен. Виски?

– Благодарю, не стоит. Скоро лететь назад, а после виски меня укачивает. – Американец уселся возле стола, закинув ногу за ногу. – Генерал, во всей этой грядущей авантюре есть несколько неприятных моментов.

– Несколько – слабо сказано, – согласился Монтгомери. – Что лично вас больше всего волнует? До высадки чуть больше недели, что-то менять слишком поздно…

– Но не поздно подумать, что делать дальше. Александер слишком полагается на экспромт. Я бы снял его с командования операцией, но у него в Военном министерстве мощные связи. Допустим, вы сумеете закрепиться и двинуться нам навстречу. В общем, я в этом не слишком сомневаюсь, – острый ноготь Эйзенхауэра чёркнул по карте Сицилии на столе у англичанина. – А дальше? Сразу двигать к Палермо? Или ждать, пока нам разрешат переправить на Сицилию ещё несколько дивизий?

– Я бы высадил десант в Калабрии, – уверенно предложил Монтгомери. Он не добавил, что взял бы командование операцией на себя, обходясь без американских подсказок, зная, насколько ревниво Эйзенхауэр относится к подобным заявлениям. – Тогда три немецкие дивизии и остатки итальянцев мы раздавим в Сицилии. Иначе они эвакуируются на материк.

– Иной раз думаю, что вы, англичане, это какая-то нация самоубийц. Да, разгром сицилийской группировки на севере острова укрепит наш успех… Но в Калабрии десант погибнет. По суше и по железной дороге враг гораздо быстрее перекинет подкрепления, чем мы – морем.