Михаил Федоров - На полях Гражданской…
- Название:На полях Гражданской…
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2019
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4484-7945-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Федоров - На полях Гражданской… краткое содержание
На полях Гражданской… - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
С хозяйственной частью я добралась до Лимана, куда привезли раненого Новикова. Когда на носилках внесли его в дом, он был без сознания. Из-под одеяла выступал черный от йода бок.
У меня внутри все оборвалось.
– Вячеслав Мит..! – кинулась к нему.
От крика он пришел в себя. Кожу на лбу подернуло. Он слабыми руками попытался натянуть одеяло. Дотронулась до лба – лоб горел, провела по щетине на щеках, подбородку. Смочила платок водой и приложила к сухим губам.
Боролась за Новикова с отчаянным упорством. Сутками не отходила от кровати. Накрывала овчинным тулупом, который постоянно сползал. Снимала с себя фуфайку и клала поверх. Как волчок, вертелась вокруг. Если губы шептали «Пи-ить», бежала за фляжкой с водой; если приходили перевязать рану – помогала разматывать бинт вокруг живота и бедра и наложить новую повязку. И долго-долго согревала в своих руках его холодные кисти.
Уманец рассказал, как ранили Новикова. Проходя станицу, смоленцы не заметили, что их обошли красные. Лава неожиданно устремилась на полк. Новиков приказал построиться в две шеренги. Конница с красными знаменами неслась на смоленцев. После первого залпа в гуще конников началось смятение. После второго – кони понеслись во все стороны без всадников.
Но тут сзади раздались крики «Ура!».
Красные ударили в тыл.
Полк разбило. Часть полка отступила к окраине и оттуда в лощину.
Взвод Веселаго заметался между плетней. Новиков взлетел на бугор, чтобы осмотреться.
Увидел скачущих буденновцев. Закричал своим:
– Назад!
И тут снаряд разорвался у подошвы бугра.
Кто-то вскрикнул:
– Новикова ранили!
Командир сползал с Дарьяла.
Взвод без приказа собрался в кулак и бросился в контратаку. Красные уже взбегали на бугор, когда смоленцы вынесли раненого и вывели коня.
– Точно выстрелили артиллеристы! – закончил рассказ Уманец. – Небось под командой какого-нибудь офицера. Чтоб его замучили на Лубянке!
Я со стыдом вспомнила свой поступок, когда попросила освободить Лебедева. Проявила доброту. А вот в отношении дорогого мне человека ее не проявили.
Неужели такой же Лебедев послал снаряд?
Новиков стремился вернуться в строй. Превозмогая боль, дни напролет разрабатывал ногу, пытался вставать на колени, потом на четвереньки. Когда первый раз попробовал подняться в полный рост, то повалился на спину и долго лежал. А по ночам ему часто снился один и тот же сон, который он рассказывал мне по утрам: будто с шашкой ходит по сплошь засаженному капустой полю. Охотится за зайцами, которых видимо-невидимо. Но никак не может зарубить ни одного, хотя их тьма-тьмущая шмыгает между ног. Он замахивается на одного, тот исчезает, кидается за другим, тот убегает, за третьим – тот растворяется в кочане, четвертым – он на глазах удесятеряется, и не знаешь, кого из них рубить.
«Образно», – думала я, ассоциируя зайцев с буденновцами.
А потом, чтобы как-то сгладить гнетущее впечатление, смеялась:
– А мне снится сад в Медвежьем. Лошадь ходит, ходит. Высоко задирает морду и срывает с веток яблоки… Жует, жует…
Силы понемногу возвращались к Новикову, и мы с адъютантом повезли его в Ростов. От Лимана железная дорога отходила на Харьков, Купянск и Дон. Харьков и Купянск были уже оставлены белыми. Мы решили ехать на Дон. На носилках внесли Новикова в переполненный беженцами и военными вагон, заставили освободить нижнюю полку, уложили на нее. На верхней ворочался бледный поручик, который непрестанно что-то бубнил.
Долго ждали отправления. Боялись, вдруг поезд не пойдет. Наконец раздался первый звонок, потом второй, третий, и состав тронулся. Все погрузилось в тишину, только слышались песни солдат в других вагонах и бурчание поручика. Я устроилась в ногах у Новикова и смотрела в окно на заснеженные поля. Меня преследовали муки совести, что так опрометчиво поступила с Лебедевым.
Новиков заметил мои переживания и спросил:
– Что вы, Оленька?
Стараясь, чтобы нас никто не услышал, я рассказала ему о своем поступке. Он помолчал, а потом сказал:
– Главное, что вы поняли свою ошибку…
И закрыл глаза.
А меня съедало чувство досады: как я могла? Как?
Поезд двигался медленно. Снежные заносы задерживали движение. Долго проходили железнодорожные станции и разъезды, которые впритык забило составами с войсковыми и частными грузами, беженцами вперемешку с военными.
Вдруг с полки свесился голый по пояс поручик и закричал:
– Стреляйте мне в голову!.. Стреляйте!..
Мне показалось, что он пьян или у него помутилось сознание.
– Не хочу жить!.. Стреляйте!.. Они всех моих перебили!.. Всю жизнь опустошили!.. Стреляйте!..
Новиков открыл глаза:
– Возьмите себя в руки!
С полки напротив вскочил Уманец:
– Слушайте, здесь у всех кого-нибудь… Каждый пострадал…
Он силой вдавил поручика в глубину полки. Я поднялась и протерла ему платком мокрый от пота лоб. Его с трудом успокоили.
Когда поручик притих, то попросил прощение:
– Нервы износились до крайности…
Неожиданно раздался треск – как будто лопнул рельс. Поезд остановился. Я схватилась за Новикова.
Он приподнялся, посмотрел в окно и закричал:
– Офицеры! Всем из вагона! Становиться в цепь!
Новиков попытался встать, но рука подломилась. В вагоне загромыхали сапогами. Офицеры попрыгали на насыпь. Послышались выстрелы. Потом крики:
– Разворачивай пушку!
– Пулеметы на крышу!
Кто кричал, не знаю, может, Уманец, может, спрыгнувший с верхней полки поручик.
Но вскоре стрельба прекратилась.
Уманец вернулся:
– «Зеленые»! Услышали про пушки и пулеметы и дали деру!
– Ловко вы их… – похвалил Новиков.
– А треснуло что? – спросила я.
– Дали залп из ружей. Машинист испугался и остановил состав, – проговорил повеселевший поручик, залезая на верхнюю полку.
Паровоз, выплевывая черные клубы дыма, дернул вагоны, те застучали колесами. Перестук учащался. Нас уносило на юг, а «зеленые» остались поджидать другую более доступную добычу. В пути случилось еще много помех: поезд разделялся на части, потом соединялся, отцепляли вагон спереди, прицепляли с конца, меняли тягу, но на пятые сутки мы добрались до Ростова.
Медленно кружась, на перрон падали снежинки и замирали, словно подчеркивая окончание нашего пути. Ростовский вокзал поразил размахом. На путях жались эшелоны. Из зашторенных окон одного первого классного вагона слышалось: «Пей до дна!», «Пей до дна!». Огромные вокзальные залы, длиннющие коридоры, багажное отделение превратились в лазареты, где лежали вповалку люди. На каждом шагу надо было обходить кого-нибудь, прикрытого шинелью, переступать через чьи-то руки, ноги.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: