Борис Цеханович - Горячий 41-й год

Проснулся через пару часов и на удивление чувствуя себя более-менее нормально. Рядом со мной на ветке колыхалась выстиранная и сухая гимнастёрка. Все спали, рядом со мной спал Петька и Белкин. Не было только сапёров, которые наверняка стояли на охране. У ручья сидел Николай Иванович и, блаженно щурясь на солнце, курил.

Посмотрев на плечо, я осторожно приподнял руку, прислушиваясь к болевым ощущениям. Терпимо. Пошевелил более энергично – Эээ…, нет рано…

Потом осторожно встал на ноги медленно покрутил туловищем, потом плечами – Хм.., ничего. Вещмешок, конечно, не понесу. А так потянет. Болит спина, но тоже терпимо. Отошёл на несколько шагов в сторону и помочился на кусты, разглядывая мочу.

– Фу ты…, слава богу, в моче крови нет. Значит – живём…

Николай Иванович помог мне одеть гимнастёрку, а когда осторожно двигая левой рукой, затянулся ремнём портупеи, то почувствовал себя почти нормально.

– Ну, как добыча?

– Если бы не погиб Кузнецов и вас не ранило, то можно было бы считать, что отличная. Теперь у всех автоматы. Патроны распределил поровну и их у нас по триста штук на каждого. А пока вы спали, сержант Дюшков провёл занятие по немецким гранатам…

– Не понял! А кто такой сержант Дюшков? – Я удивился.

– Да это ж Увинарий, товарищ майор…

– Тьфу, привык – всё Увинарий, да Увинарий… Хорошо, продолжай.

– Да и всё. Остальное, нужные мелочи и еда. Едой мы тоже на неделю обеспечены.

– Сколько хоть мы немцев убили? Считали?

– Нет, не считали, но немцев пятнадцать точно. Если учитывать, что у нас один убитый, а у них пятнадцать – это отлично. Хороший счёт.

– Я несколько по-другому считаю, Николай Иванович. Когда нас свели вместе, для выполнения задачи, нас было семьдесят два человека. Осталось семь. Вот теперь считай: двадцать семь убитых немцев в рукопашке. Потом, в течение боя вечером и утром мы убили, думаю, что мы убили не меньше – тоже двадцать семь фашистов. И сегодня пятнадцать. Всего шестьдесят девять солдат противника. Так вот пока мы не уничтожим сто сорок четыре немца – не успокоюсь. Вот почему я прошу считать.

Посовещавшись, решили сегодня отдохнуть и завтра с утра продолжить движение.

* * *

Прошло восемь дней. За день мы проходили километров пятнадцать-двадцать, а то когда и меньше. Быстрее, к сожалению, не получалось. Если в лесу двигаться можно было относительно спокойно, так как немцы в основном придерживались больших дорог и рвались вперёд, оставляя позади себя не контролируемые ими огромные пространства. То вот большие колхозные поля приходилось обходить по периметру, чтобы посередине поля не стать хорошей мишенью. Всё-таки вероятность встречи с фашистами даже в глухих местах была довольно высока. Долго приходилось вылёживаться у дорог, выбирая момент, чтобы её спокойно пересечь в перерывах между колоннами. И один раз дождавшись, мы не спеша стали перебегать дорожное полотно, как неожиданно были обстреляны. Обошлось, никого не зацепило, но теперь мы были более осторожны. Деревни тоже старались обходить, но пару раз заходили. В основном это касалось продуктов питания. Консервы, которые мы взяли трофеями у немцев, старались не использовать и держали их в качестве НЗ. А деревенские жители в основном охотно делились с нами.

Я тоже восстановился после ранения. Вообще, на мне всё и раньше заживало быстро. Никогда не жаловался на свой организм и он опять не подвёл меня. Рана дней через пять затянулась и я перестал носить поддерживающую повязку. И в этот же день решил взять свою долю груза, но все горячо запротестовали.

– Товарищ майор, вы командир и должны двигаться налегке, – а когда раздевался на привале, что бы помыться, все удивлённо разглядывали мою спину, – ну, товарищ майор, такого синяка во всю спину никогда не видели… Все цвета радуги…

Два дня тому назад мы в очередной раз решили зайти в небольшую, лесную деревню, переночевать там и самое главное хорошо помыться и постираться. Долго наблюдали за деревней и я уже хотел послать на разведку двоих человек, как от крайней избы отъехала подвода и направилась в нашу сторону. Дождавшись, когда подвода с сидящим пожилым мужчиной, минует нас, мы вышли на дорогу и старшина негромко окликнул возчика.

Ещё крепкий мужчина, оглядел недоверчивым взглядом всю нашу группу. Потом взгляд несколько смягчился.

– Немцы в деревне есть?

– Нет… Были три дня тому назад и больше нет.

– Что они делали?

– Да так, ничего. Приехали, забрали пять свиней. Курей в половине деревни забрали. Местного дурачка нашего застрелили, да и уехали.

– Слушай, отец, нам бы в баньке помыться, постираться. Как, можно это организовать?

– Чего ж. Таких бравых вояк не грех помыть. У меня и помоетесь.

Мужик, звали его Евсеем Михайловичем, тут же развернул лошадь и через десять минут мы оказались во дворе крепкого и добротного хозяйства. На неожиданное возвращение хозяина из избы высыпало всё его семейство: жена, такая же крепкая и молчаливая женщина под стать хозяину. Четверо детей, две девочки прижались с двух сторон к матери и испуганно смотрели на толпу незнакомых военных уверенно вошедших во двор. Парень лет семнадцати сошёл с крыльца и принял у отца вожжи лошади и повёл её к конюшне. А второй парнишка лет одиннадцать сразу же подлетел к моим солдатам и по приказу отца повёл их в сарай. Я же, оглядевшись во дворе, вышел на улицу. Деревенька была небольшая, в одну улицу, где стояла десятки три изб и из-за изгородей, из ворот выглядывали любопытствующие женские и детские лица. Я вернулся обратно во двор.

– Евсей Михайлович, можешь подсказать место, где бы пост расположить, чтобы немцы неожиданно не нагрянули?

Мужчина ухмыльнулся: – А у меня, как немцы убрались, уже пару дней пост стоит. С утра и до вечера наши парнишки за дорогой следят с центральной усадьбы. Место есть, за пять километров видно, если что-то увидят, то меня вовремя предупредят и время будет, чтобы сховаться вам и нам скотину угнать в лес. Так что, командир, не беспокойся.

Я уважительно оглядел такого непростого, как оказывается мужика, но всё-таки мягко надавил: – Это хорошо, что ты пост организовал. Но, как говориться – доверяй, но проверяй. С твоими парнишками пусть и мой подежурит.

– Да, за ради бога. – Евсей обернулся и зычно позвал, – Санька, Санька, подь сюды…

Из дощатого сарая, где располагались мои подчинённые выскочил белобрысый, босоногий мальчуган и подскочил к нам – Да, тятя…

– Сейчас солдат отведёшь за выгон, где Григорий и Сёмка сидят.

Отрядив с Санькой сапёров: Владимира и Сергея мы стали, под руководством хозяина готовить баню. Натаскали воды, разожгли очаг и стали ждать, когда согреется вода, чтобы сначала постираться. Вернулся с поста Сергей и доложил: – Видно далеко и хорошо. Сама дорога не видна, но видно часть дороги в пяти километрах отсюда. Кусок, примерно с километр и если кто там поедет, видно сразу будет по пыли. Володя Носков там остался с пацанами. Я его сменю после бани.