Виктор Светиков - Вершины

Вот о чем подумал Александр, услышав испуганный голос жены. Он взял руку Люси и ощутил в своей ладони ее тепло.

***

Всю ночь и весь день на войсковом стрельбище звучали автоматные и пулеметные очереди, шершавые выстрелы из гранатометов — шла итоговая проверка. Капитан Черножуков направился к той части батальона, но которая находилась в тылу стрельбища, и, переходя от одного учебного места к другому, подмечал с грустью: там нет продуманности, тут некоторые офицеры суетились.

Даже после того, как было дано время на устранение недостатков, резких перемен к лучшему не произошло. И хотя комбат понимал, что не во всем тут его вина — батальоном-то командует всего ничего — личный барометр настроения все больше зашкаливал туда, где было пасмурно. В то же время в нем рождалось неистребимое желание блеснуть в следующий раз мастерством, а главное — научить людей профессионально владеть оружием. В это он твердо верил и этим успокаивал себя.

А сегодняшние недостатки — куда от них денешься? «Если удача будет сопутствовать постоянно, — философски размышлял Александр, — жить станет неинтересно». Цель жизни в том, чтобы превращать каждый день в маленькую победу. Важен результат. А достигается это ценой огромного труда, от которого Черножуков никогда не убегал. Сам искал себе работу, потому что безделье рождает скуку. К тому же безделье вызывает тягостные мысли об уходящем времени — вот что в нем хуже всего. Терпеть он не мог людей праздных, попросту не понимал их.

С наблюдательной вышки, в тепле которой Черножуков почувствовал, что чертовски продрог, пока ходил по учебным точкам, Александр видел, как то у одного, то у другого мотострелка трассы пуль проходили или ближе цели, или с перелетом.

Не все подразделения стреляли только на «удочку». Например, взвод под командованием старшего лейтенанта Александра Кузнецова поразил все мишени и получил отличную оценку. Неплохо показали себя воины минометной батареи капитана Валерия Громова, но их удачи не очень радовали комбата, потому что к радости за успех одного примешивалась горечь за явные промахи другого. Как говорится, тут плюс, там минус, а минус на плюс дает, известное дело, короткое замыкание.

А внизу, у наблюдательной вышки, укрывшись от сырого холодного ветра, офицеры батальона, чьи подчиненные были на огневом рубеже, обсуждали итоги ночных итоговых занятий.

— Мудрит наш комбат, всю тактику на свой лад переделывает, — слышался чей-то басок. — Наши гранатометчики могли высокую оценку получить, а он так усложнил задачу, что еле на троечку вытянули. Ну были бы обычные занятия, понять можно, а то ведь осенняя проверка. За весь год отчитываемся.

— Точно, — поддакивал ему хрипловатый голос. — Другие вон подмену делают...

— С новым-то стали постоянно спешить, кого-то догонять... Куда рвемся? Кого догоняем? — нарушил молчание еще один офицер.

— Точно, — снова поддакнул тот же хрипловатый голос. — Черепаха не спешит, потому и живет долго.

Капитан Черножуков, начавший было спускаться с вышки, остановился. Разговор шел явно о нем. «Эх, сюда бы Андрюшу, — вздохнул Александр. — Он быстро растолковал бы вам и про тактику, и про стрельбу, и про настоящую боевую обстановку».

И тут сам удивился последовавшей мысли: «Да разве не видно, как много общего у заместителя по политчасти Юрия Черненко с Андреем Борисовым, у командира гранатометного взвода Александра Кузнецова с Владимиром Минаковым! Сравнивать надо, но только для того, чтобы помочь молодым офицерам вырасти на голову выше».

Комбат уже хотел вернуться с лестницы на наблюдательную вышку (не подслушивать же чужой разговор!), когда его привлек голос лейтенанта Черненко:

— Не тот разговор у нас получается, товарищи. Вот некоторые считают: у Черножукова на все своя мерка. А это не мерка, а мера. Мера реального боя...

«Молодец, комиссар», — радостно подумал Александр, И стало ему тепло на пронизывающем ветру полигона, словно рядом он почувствовал надежное плечо Андрея Борисова.