Борис Цеханович - Горячая точка

Мошкин не обиделся, как я ожидал, а лишь скептически, насколько это можно было в его состоянии, улыбнулся и стал разливать водку по рюмкам.

– А.., если хочет опозориться, то пусть делает что хочет, – решил про себя и с удовольствием накатил очередную рюмку.

В течение последующих пятнадцати минут, пока ООНовцы ждали заказ, Паша навернул ещё три рюмки водки и ещё больше опьянел. Мои надежды, что он надерётся и забудет про женщину, не оправдались и едва заиграла музыка, Паша вскочил с места – это ему так показалось, что он легко вскочил. На самом деле он мучительно долго выдирался из-за стола, едва его не опрокинув. Опасно качнувшись в сторону, Паша всё-таки установил равновесие и достаточно твёрдым шагом направился к столику военных наблюдателей. Я предполагал, что Паше сейчас вежливо откажут и он спокойненько вернётся ко мне. Но действительность оказалась гораздо хуже. Подполковник подошёл к столику ООНовцев и сделал пару неуклюжих комплиментов полячке, после чего непринуждённо облокотился на стол, это ему тоже так показалось, со стороны же хорошо было видно, как Паша тяжело опёрся руками на край стола и здесь силы его оставили. Правая рука предательски подогнулась и Мошкин всем своим телом рухнул на стол, заставленный только что принесёнными закусками и салатами. Сидевшие за столом резко отпрянули и вскочили со стульев, а Паша сделав попытку выпрямиться, лишь усугубил ситуацию – скатился со стола и упал на пол, потянув на себя зажатую в кулаке скатерть. Удивлённые крики, звон бьющейся посуды оглушительным грохотом обрушился на меня. Подполковник, облитый соусами, чересчур резко вскочил с пола, тут же поскользнулся на салате и, резко взмахнув руками, рухнул на соседний столик, также успешно завалив его на пол вместе с сидевшими.

Потом был позор, голимый, сплошной позор. ООНовцы, возмущённые до глубины души, удалились из кафе, а я долго и нудно извинялся перед посетителями из местных, которые впрочем всё это восприняли, как развлечение. Потом извинялся перед администрацией кафе и из своего кармана платил причинённые убытки. Паша, в это время в отключке, сидел на стуле и под весёлый смех присутствующих пару раз падал со стула на пол. В довершение всего мне пришлось взвалить на себя беспомощное тело офицера, перемазанного салатами и соусом и тащить в гостиницу. На следующее утро Командующего посетила целая делегация военных наблюдателей, которая высказала справедливое возмущение поведением российского офицера и его непотребным видом, правда обо мне они отозвались хорошо….

– Вижу, улыбаешься – значит вспомнил. Вот так подполковник Мошкин напьётся и упадёт. Кстати, его ООНовцы и не примут – опозорился он, – Командующий развёл руками и многозначительно помолчал.

– Подполковник Петров, – менторским тоном продолжил Командующий, – эта кандидатура даже не рассматривается. Единственно, что он может хорошо делать, так это организовывать мероприятия и концерты. Так он и будет вместе со своей женой болтаться по блок-постам и бренчать там на гитаре на радость солдатам.

– Буреев, подполковник. Ну…., этот выпьет и никому слова не даст сказать. Сам выболтает всю информацию и ещё потом будет искренне и долго удивляться – откуда, мол, противник всё про нас знает?

Остаётся майор Кокин. Мастер спорта по боксу, а такие звания, товарищ майор, чтоб ты знал без ущерба для здоровья так просто не даются. Поэтому поведение Кокина и некоторые его поступки неоднозначны. Вспомни, как он на Новогоднем вечере выпил и спел же 49 куплетов про танкистов. Да ещё в стойке «Смирно!». Так он и у ООНовцев встанет и будет петь….

…. Майор Кокин Алексей – это особый разговор. Прибыл он через неделю, после моего прибытия и его поселили ко мне в номер. Маленький, щуплый, несколько неадекватный в поведении, но искренний он сразу привязался ко мне, признав во мне старшего брата. Молчаливый и старательный он полностью положился на меня и всюду тенью следовал за мной. Пить он не умел и сильно хмелел после первой же рюмки. Как-то раз, во время очередной выпивки, Лёха разоткровенничался и рассказал о своей боксёрской карьере…

– ….Боря, если сложить все удары, которые приняла моя голова то наверно можно пробить земную кору, а это так просто не проходит. С головой у меня не всё в порядке и мне приходится только большим усилием своей воли контролировать себя.

Я и сам замечал, что Алексей часто «тормозил», когда с ним разговариваешь. Был у нас в штабе майор-связист, Василий – здоровяк, красивый мужчина, любимец женщин, он сразу же почему-то невзлюбил Кокина и не скрывал этого. Однажды вечером мы шли с Лёхой из ресторанчика и к нам подошёл Василий. Поздоровался за руку со мной, проигнорировав Кокина, и стал обсуждать один из служебных вопросов. Лёха попытался принять участие в разговоре, но Василий грубо оттолкнул Кокина в сторону и с раздражением произнёс: – Ты…, недоросль…, стой молча и слушай, когда нормальные офицеры разговаривают.

Лёха насупился и, развернувшись, ушёл в сторону гостиницы, а я возмутился: – Василий, ты что себе позволяешь? Майор Кокин хороший, добросовестный офицер и как мужик он нормальный и ты так зря к нему относишься.

Василий отмахнулся от моих слов и попытался продолжить разговор, но тут из темноты внезапно появился Кокин и с ходу предложил подраться. Василий коротким и сильным тычком ладони в лоб отбросил Алексея в кусты и, засмеявшись, назидательно произнёс выбиравшимся из кустов майору.

– Кокин, иди, покушай сначала хорошо, чтобы веса хотя бы набраться, а потом уж что-то такое предлагай.

Лёха, сильно и обиженно засопев, встал в стойку. Не успел я кинуться между ними, как Василий нанёс новый удар Кокину, но уже кулаком. Алексей ловко ушёл в сторону и когда Василий, потеряв равновесие, пролетал по инерции мимо него, Кокин нанёс точный удар в челюсть связисту и тот кубарем улетел в кусты. С рёвом раненого бизона, Василий вскочил на ноги и кинулся на обидчика, но Алексей, увернувшись от новой атаки, вновь сильным и точным ударом завалил связиста на землю. Ослеплённый яростью и болью, Василий раз за разом кидался на Кокина и каждый раз Алексей уходил с линии атаки и точными ударами бил и бил связиста. Я стоял в сторонке и уже не вмешивался, понимая, что Кокин бьёт Василия аккуратно, хотя и больно и нет у него цели изуродовать своего противника, а лишь поставить того на место.

Через несколько минут лицо майора связиста было покрыто синяками и ссадинами, из носа и с разбитых губ обильно капала кровь, а Василий уже не кидался на Кокина, а лишь бессильно матерился.

– Ну, Алексей, – моему восхищению не было предела,– так отделать противника, который тяжелей тебя почти в два раза… Ну, я скажу, что ты не зря мастера получил….