СЁХЭЙ ООКА - ОГНИ НА РАВНИНЕ

Однако нельзя сказать, что я был шокирован увиденным. Нет, это было бы преувеличением. Люди обладают способностью к перцепции любой информации и любых образов, даже самых аномальных. В такие моменты человек воспринимает окружающую действительность как сторонний наблюдатель, объективный свидетель, у него включается процесс психологической защиты. По воле судьбы я оказался в таких условиях, в такой среде, где существовали подобные явления. Меня это больше не удивляло. Не пугала меня и перспектива жизни под гнетом новых убийственных познаний. Потому что был Бог.

У меня осталась одна насущная потребность: мне необходимо было преобразить свое тело.

– Эй, вернись, вернись! – раздался чей-то крик.

Я оглянулся: на опушке леса стоял Нагамацу. Он взял меня на прицел. Я улыбнулся. Теперь мне предстояло сыграть свою роль. Я сделал резкое движение, притворившись, что достаю несуществующую гранату и собираюсь ее бросить.

– Ладно, ладно! – завопил Нагамацу. – Я все понял!

Он загоготал и опустил винтовку. Мы осторожно двинулись навстречу друг другу. Подойдя к Нагамацу ближе, я заметил, как судорожно подергивается его щека.

– Что, видел, да? – спросил он.

– Да, я все видел.

– Ты тоже это жрал, имей в виду.

– Я так и знал.

– Кое-кому удалось смыться… Ну, этой обезьяне.

– Очень плохо! Не повезло!

– Даже не знаю, когда еще кто-нибудь попадется. В этом районе, видишь ли, мало мартышек встречается.

И тут Нагамацу заметил, что в руке у меня ничего нет.

– Эй, а куда подевалась твоя граната?

– У меня ее и не было.

– Не было?!

– Ну да, я только делал вид, что она у меня есть.

– А что с ней случилось?

– Ясуда отнял ее у меня.

– Отнял?! – гаркнул Нагамацу, и лицо его побагровело. – Ты идиот несчастный! Как ты мог допустить это?! Ведь я специально предупреждал тебя!

– Я в тот момент плохо соображал.

– Ну и осёл! Ничего не поделаешь, теперь уже поздно локти кусать! Придется от Ясуды избавиться, вот и все. Не я – так он меня прикончит!

– А почему тебе от меня не избавиться?

– Если бы я хотел, то давно бы уже это сделал. Мне все опостылело. Этот мерзавец меня к ногтю прижал. Я и глазом моргнуть не успел, как оказался у него в лапах. А потом началось… пошла охота… Хватит, сыт по горло! Скажи, ты знаешь, как выйти на ормокский тракт?

– Я не помню.

– Ничего, мы вместе туда доберемся. Сначала прихлопну Ясуду, потом перекусим и отправимся на поиски америкашек. Идет?

– Не так-то легко в плен сдаться, – пробормотал я, неожиданно поняв, из чего будет состоять наша трапеза.

– Не могу больше, в зубах все навязло! Допек меня старый подонок! Я намерен покончить с этим! – не унимался Нагамацу.

– А почему бы просто не уйти отсюда? Прямо сейчас? – поинтересовался я.

– У меня нет с собой еды.

– Но пойми, я не намерен сдаваться в плен! Ты ступай ищи своих американцев. А мне что-то не хочется.

– Не будь дураком! Не ты один лопал мясо мартышек. Будешь держать язык за зубами – никто ничего не узнает.

Нагамацу изобрел такой хитроумный план избавления от своего бывшего приятеля, завладевшего гранатой, что я только диву дался. Несмотря на юный возраст, солдатик мыслил трезво и расчетливо. По его мнению, Ясуда намеревался убить нас при первой же возможности. Одержимый этой мыслью, старый негодяй, скорее всего, уже выполз из-под навеса и засел в засаду.

– Он привирает насчет своей ноги. Когда ему нужно – бегает как миленький! – сказал Нагамацу. – Старый хрыч лукавит, прикидывается беспомощным и больным, чтобы я горб гнул.

Двигаясь с осторожностью, мы вошли в лес.

– Нужно заставить его использовать гранату, – рассуждал Нагамацу. – Если я выстрелю, он швырнет ее в меня… Так, жди моей команды. Заору – почешем как угорелые. Понял?

Нагамацу сложил руки рупором у рта и крикнул во все горло:

– Эй, Ясуда! Я подстрелил его!

Он развернулся на пятках и помчался вперед.

Я последовал за ним. Не пробежали мы и двадцати метров, как за нашими спинами прогремел оглушительный взрыв. На том месте, где мы стояли пару секунд назад, земля вздыбилась, высоко в воздух взметнулась купа молодых деревьев. Я немного отстал от своего резвого приятеля, и осколок гранаты чиркнул меня по плечу, оторвав кусок мяса. Я быстро поднял окровавленный комок, обтер с него грязь и сунул в рот. Думаю, нет ничего плохого в том, чтобы отведать собственного тела.

Мы принялись выслеживать Ясуду. Полдня провели в напряженных поисках, но нигде его не обнаружили.

– Проклятье! – раздраженно буркнул Нагамацу. – Куда он мог подеваться? – Без сомнения, солдатиком двигал не только голод, но и лютая ненависть. – Придумал! – внезапно воскликнул он. – Я знаю одно подходящее местечко. – И повел меня к ручью. – Только тут есть вода. Старый хрыч скоро обязательно сюда притащится. А мы сядем в тенечке и подождем.

У подошвы холма ручеек вырывался из зарослей, бурлил, пенился в водоворотах и серебристой лентой убегал в лес, извиваясь между деревьями. Нагамацу нашел большой камень и запрудил им водный поток.

Мы спрятались за небольшим бугорком, возвышающимся над ручьем.

На третий день, вечером, мы услышали голос Ясуды. Он пробирался сквозь лесную чащу и жалобно выл:

– Нагамацу! Тамура! Эй, друзья, выходите! Я знаю, что был не прав, но давайте все забудем… Между прочим, мой костер хорошо горит!

– Подумаешь, костер! – крикнул Нагамацу. – У нас самих огонь есть. – Он раздул угольки, тлевшие в котелке.

– Выходите! – вопил Ясуда. – Можете забрать весь мой табак!

– Зря надрываешься! Сыт по горло твоей щедростью, спасибо! Вот прикончу тебя и заберу табак без твоего разрешения!

– Выходи! Если ты думаешь, что я держу табак при себе, то глубоко ошибаешься. Он у меня надежно спрятан. Идите сюда, давайте опять станем друзьями!

– Будь ты проклят, старая хитрая свинья! – выругался Нагамацу и злобно осклабился.

Крики затихли. Были слышны лишь шорохи и шелест: Ясуда медленно полз по густому кустарнику. Вскоре на вершине холма показалась голова. Долго из кустов торчала только эта часть тела, потом появилось все остальное. Ясуда съехал по склону к ручью.

Нагамацу поднял винтовку, прицелился и выстрелил. Ясуда дернулся и замертво свалился на землю.

Нагамацу бросился к неподвижному телу, штыком молниеносно отсек кисти и стопы. Но самое ужасное во всем этом было то, что я заранее знал, как станут развиваться события, и даже ждал кошмарного конца!

Я подошел к трупу. При виде вишнево-красной человеческой плоти меня вырвало: из пустого желудка наружу исторглась желтоватая слизь.

Ах, если бы в тот миг Бог преобразил мое тело, я бы вознес Ему хвалу!