Митри Кибек - Герои без вести не пропадают

— Да, мы не можем удовлетворить вашу просьбу. Пожалуйста, не сердитесь на нас! Мы вам ничего плохого не желали… Поверьте!

— И на том спасибо. Прощайте!

Соколов взялся за дверную ручку, но девушка остановила его.

— Постойте! Неужели вы даже не попытаетесь уговорить нас? — спросила она изменившимся голосом.

— Нет! — ответил он, не оборачиваясь. — Сожалею, что напрасно причинил вам беспокойство. Прощайте.

Она схватила его за руку:

— Подождите, господин Астахов! Ведь это было лишь испытание… Если бы вы начали упрашивать или, не дай бог, угрожать, я ни за что не отдала бы вам это… Вот возьмите. Судьба брата и наша судьба в ваших руках. Прошу лишь об одном: если узнаете о моей смерти, пожалуйста, не считайте меня доверчивой дурой, как окрестила меня пять минут назад мама.

Она подала записку Тадеушу и письмо на имя Бурковского. Соколов прочитал их. Это было то, что он хотел. Записку он спрятал в блокнот, а незапечатанное письмо положил в карман.

— Скоро вы будете на свободе, — шепнул он ей. — Если услышите выстрелы, забаррикадируйте дверь, ложитесь на пол и ждите меня. Я приду обязательно. До скорого свидания!..

Полковник Планк ожидал Соколова в своем кабинете.

— Как успехи? — сразу же приступил он к делу.

— Кажется, все в порядке, — сказал Соколов, подавая ему письмо Бурковскому. — Поеду, договорюсь с профессором о времени и месте свидания с неуловимым поручиком. Устроить засаду и задержать его — это уж ваше дело.

Шеф абвергруппы чуть не лопнул с досады, когда прочитал письмо и адрес на конверте.

— К сожалению, господин Бурковский там уже не живет, — со вздохом сказал он. — Придется придумать что-нибудь другое…

— Значит, все мои старания были напрасными. Черт побери! А как трудно было уломать старую графиню! Да и дочка ее согласилась не сразу… Куда же мог переехать этот старый хрыч Бурковский? — проворчал Соколов.

— Мы его арестовали. Видно, поспешили — настаивал старший следователь. Жаль, я согласился с ним… Что же нам теперь предпринять? Вы не смогли бы предложить какой-нибудь другой план?

— Можно было бы придумать что-нибудь, но не теперь. Вчерашняя прогулка в саду мне напомнила о том, что в мире существуют… Ну, вы сами понимаете… Хочу съездить на пару дней в город, проветрить мозги. Надеюсь, вы не возражаете?

— Желание ваше мне понятно, но сейчас прошу повременить. Если пани Марианна так вас взволновала, можете взять ее себе на ночь, — предложил шеф.

— Плаксивые девки не в моем вкусе, — отказался Соколов. — Лучше уж заплатить хорошие деньги и повеселиться в ночном кабачке со шлюхой. Прошу отпустить хотя бы на одну ночь.

— Ну, что поделаешь, — развел руками полковник. — Не хочется вас стеснять… Если не случится непредвиденного, после обеда можете выехать в Кельцы. Деньги у вас есть?

— Если бы жалованье выдали вперед, не стал бы отказываться, осклабился «власовец».

— За этим дело не станет. Конечно, желательно, чтоб одолжение было взаимным.

Но когда после завтрака начались переговоры, Планку пришлось порядком поволноваться. Сначала он торжественно объявил, что мысль капитана Астахова о создании ложного партизанского отряда для уничтожения жителей деревни Бохеньки понравилась всем руководителям абвергруппы 505 и они разработали подробный план, по которому предусматривалась передача отряда в распоряжение самого Астахова. Соколов с этим согласился без особых возражений. По плану предусматривалось, что в отряд войдет от шестидесяти до восьмидесяти военнопленных, главным образом чувашей, так как немцы хотели добиться хотя бы видимого объединения ложного отряда с отрядом Турханова, где, как они знали, по количеству чуваши занимали первое место. Для того чтобы договориться о слиянии отрядов, Астахов должен был посетить Турханова. Затем, в ближайшее же воскресенье, немцы должны загнать всех жителей деревни Бохеньки в костел, а бойцы ложного партизанского отряда забросать их ручными гранатами и поджечь костел. В это время капитан Нордау нападет на них. Большинство ложных партизан будет перебито, а их руководитель с несколькими бойцами сдастся в плен. Тут Соколов высказал опасение, что в пылу сражения немцы по ошибке могут убить и его. Поэтому план изменили: он, Астахов, с пятью-шестью бойцами попадет в плен до начала сражения. Основное разногласие возникло при обсуждении заключительной части плана. Немцы хотели предать Астахова и его бойцов гласному суду, где им, в присутствии многочисленных представителей польской и мировой общественности, прессы, радио и кинофоторепортеров, пришлось бы сознаться в совершенных зверствах.

— Какой приговор вынесет нам суд? — спросил Соколов.

— Смертную казнь через повешание, — ответил Планк.

— Это меня не устраивает, — усмехнулся Соколов. — Ищите другого командира.

— Да никто и не думает вас вешать! Перед казнью мы подменим вас другим человеком, — успокоил его шеф.

— А если забудете или по какой-то причине не успеете? Нет, господин полковник, я не согласен предстать перед судом. Лучше уж вернусь на свое прежнее место, в штаб армии Власова. Если суждено погибнуть, так лучше сложить голову в бою, чем сунуть ее в петлю.

Спор продолжался долго. Наконец Соколов согласился, но при следующем условии: полковник Планк дает письменное обязательство, что сразу же после суда предоставит Астахову возможность тайно выехать в Швейцарию, обеспечив иностранной валютой в сумме 25 тысяч долларов. Кроме того, шеф абвергруппы тут же выдал Соколову 10 тысяч оккупационных марок на «проветривание мозгов» в ночных кабачках. На этом они расстались. Капитан Нордау, которому полковник Планк поручил следить за Астаховым в Кельцах и, если он будет замешан в пьяном дебоше, выручить при содействии патрулей военного коменданта, а затем, наутро, доставить в хутор Сепатовского и познакомить с тремя будущими помощниками, повез его в город на своей машине.

Поистине коварству абвера не было предела. Мало того, что он согласился создать фальшивый партизанский отряд, начальник абвергруппы 505 решил предать самого автора этого коварного плана. Когда Нордау увез Соколова в город, Альтаус спросил у Планка:

— Неужели вы и правда дадите Астахову письменную гарантию? Ведь после суда он будет находиться в гестаповской тюрьме, а там едва ли захотят выпустить его на свободу.

— Конечно, я как раз на это и рассчитываю. После суда нам Астахов уже не понадобится, а от живых свидетелей лучше всего избавиться вовремя, ответил шеф.

— Выходит, виселицы ему не миновать?

— Выходит так, — согласился полковник. — Что поделаешь? Жизнь разведчика похожа на азартную игру, а в игре всегда кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. В дан ном, конкретном случае проигравшим окажется господин Астахов. Вот и все…