Марчелло Вентури - Белый флаг над Кефаллинией

От палатки до выхода из лагеря было недалеко, но этот путь показался ему бесконечно долгим. Капитану чудилось порой, будто он движется назад, а не вперед, будто он снова проходит по знакомым канцеляриям штаба дивизии, через комнату Катерины Париотис, через кухоньку дома, затерявшегося в горах Албании, или через ту, побольше, на ферме в Ломбардии. Пока он шел к границе лагеря, он вновь мысленно проделал путь от момента перемирия до сегодняшнего дня, внутренне подвел итог всему тому, что было сказано и сделано. «Видимо, — подумал он, — поступки, приказы и контрприказы этих дней сейчас получат свое логическое завершение».

Карл Риттер стоял на краю поля: за его спиной зияла пустота ночи; на некотором расстоянии смутно вырисовывались фигуры немецких солдат с автоматами наготове. Капитан видел, как белели в темноте их руки, сжимавшие черное железо оружия.

Обер-лейтенант посмотрел на него равнодушно, без всякого интереса, словно они встретились впервые в жизни. Капитан, хотя и старался принять столь же невозмутимый вид, не мог не вспомнить об их последней встрече, у моря, с девицами из Виллы. Дело было незадолго до перемирия: капитан и обер-лейтенант случайно повстречались на пляже с итальянками. Карл Риттер и Триестинка быстро подружились и, уплыв далеко в море, гонялись друг за другом, как заигравшиеся молодые дельфины. Капитан остался на пляже с Адрианой. Сентябрьское солнце еще припекало. Джераче сидел поодаль на камне и, глядя вдаль, ругал офицеров — всех подряд — и итальянцев, и немцев.

Капитан слышал, как он — то ли в шутку, то ли всерьез — ворчал:

— Все вы, офицеры, одинаковы: лучших баб себе забираете.

Потом они видели, как Карл и Триестинка подплыли к берегу, вышли из воды и скрылись за кустом вереска — в этом месте лес подступал почти к самому морю.

Капитан сказал тогда Адриане слова, которых та не поняла:

— Когда мужчина снимает военную форму, прости-прощай политические убеждения. Посмотри на Карла: перед нами уже не солдат вермахта, а просто хороший парень.

Он поделился с Адрианой своими странными теориями, объяснил ей, что хотя со стороны Карл — вполне нормальный человек, изнутри его разъедает ужасный недуг. Но Адриана посмотрела на него, как всегда, с отсутствующим, скучающим видом, чуть не с досадой, и сказала:

— Я вижу одно: что он красивый парень.

— Да, — продолжал Альдо Пульизи, — обращаясь больше к самому себе, нежели к Адриане, — людям следовало бы всегда ходить в купальных костюмах. Не было бы на свете ни диктатуры, ни войны. Можешь ты себе представить нашего дуче, произносящим речь на площади Венеции в плавках? Или армию солдат под водительством полковников с круглыми животиками, кривыми ножками и волосатой грудью, марширующих в купальных трусиках?

Адриана расхохоталась.

— Воображаю! — протянула она.

Вслед за ней расхохотался и он сам, и Джераче. Денщик швырнул в море камешек; по-видимому, мысль о начальниках, расхаживающих в трусиках, показалась ему забавной. При этом он не спускал глаз с того места, где за кустом вереска скрылись Карл и Триестинка.

— Если бы отменили военную форму, синьор капитан, — ухмыльнулся он, — то и баб делили бы поровну.

«Если бы отменили военную форму!» — вздохнул про себя капитан, глядя на снятую Карлом походную форму.

Сейчас он стоял перед ним в полном боевом облачении, словно приготовился выполнять боевое задание. На шее у него тоже висел автомат: он крепко сжимал его обеими руками, а сам в это время смотрел через голову капитана на сопровождавших его людей, на весь лагерь, как бы оценивая заключенные в нем возможности.

— Мне приказано сотрудничать с вами, синьор капитан, — сказал Карл Риттер, как всегда отчетливо выговаривая итальянские слова.

— Почему же вы не заходите в лагерь? — спросил Альдо Пульизи.

Карл Риттер улыбнулся, по крайней мере так показалось капитану. Да, да: в полутьме — ведь светили только звезды — ему показалось, что губы обер-лейтенанта растянулись в улыбке.

— Видите ли, синьор капитан, — продолжал Карл Риттер, — наше сотрудничество приняло несколько неожиданный характер. Не правда ли? Поэтому, прежде чем переступить порог, я должен принять некоторые меры предосторожности.

В ожидании ответа он переступал с ноги на ногу. Автомат неподвижно висел на груди. На сей раз обер-лейтенант посмотрел капитану прямо в лицо, встретил его взгляд, впился в его зрачки.

— Я знаю, почему вы затрудняетесь мне ответить, синьор капитан, — медленно проговорил Карл Риттер, не сводя с него глаз.

Альдо Пульизи швырнул окурок на пыльную дорожку, которая переходила здесь в широкую площадку. Рядом и позади себя он чувствовал присутствие своих людей. Капеллан и Джераче, точно два угрюмых ангела-хранителя, стояли по бокам от него. Обер-лейтенант бросил взгляд и на них. Казалось, их присутствие его забавляло.

Капитан решил уточнить:

— О каком сотрудничестве вы говорите, синьор обер-лейтенант?

Карл Риттер, чуть раскачиваясь на месте, слегка повернул голову в сторону своих солдат. В ночной тьме обступившие ворота лагеря фигуры стали еще темнее, чернее неба.

— Синьор капитан, — сказал Карл, снова вперив взгляд в лицо капитана, — вы можете быть спокойны, драки не будет. Я выполняю приказ своего командования, вы — своего. Не так ли?

Капитан кивнул в знак согласия, мысленно спрашивая себя: «К чему понадобилось разыгрывать эту дешевую сцену из любительского спектакля. Или здесь действительно сцена захолустного самодеятельного театра и оба они разыгрывают эту комедию, чтобы сохранить свой престиж в глазах солдат, в своих собственных глазах? Ведь мы оба, — подумал капитан, — отлично знаем, что произойдет через несколько минут. Или Карл тоже смущен, несмотря на то что он считает нас изменниками? Вопреки болезни, разъедающей его тело и мозг? Иди же где-то в забытом уголке его неуязвимого организма все-таки сохранилась капля здравого смысла?»

— Мне приказано обеспечить сдачу оружия, синьор капитан, вами лично и всей вашей батареей. А вами получен приказ командования не оказывать сопротивления.

— Какого командования? — спросил Альдо Пульизи, заранее зная, угадывая, что тот ответит.

— Вам это известно лучше, чем мне, — уверенно проговорил Карл Риттер. — Речь идет о штабе армии.

И, как бы невзначай, приподнял дуло автомата и направил в сторону капитана, склонив голову набок и окинув его беглым взглядом.

— Будьте любезны, сдайте пистолет, синьор капитан, и доведите приказ рейха до своих солдат, — сказал он.

— Послушайте, — начал было капеллан дон Марио. Карл Риттер направил дуло автомата на капеллана и описал им полукруг, в который вошли Джераче и все, кто стоял за спиной капитана. Одновременно он что-то крикнул в темноту — тени немецких солдат в выемке неба тотчас пришли в движение. Послышалось бряцание затворов, снимаемых с предохранителей.