Дао Бу - Родная земля (сборник)

— Может, это наши части начали?

— Товарищ Тхан, — спросил Тяу, — как обстановка? Тхан показал в сторону вражеского дота и сказал:

— Там находятся пятый дот противника. Их пулемет все время кашляет из своего гнезда и мешает нашему продвижению. Надо заставить его замолчать. Ясно?

— Они, по-моему, в небо стреляют! — послышался голос Тина.

Несколько секунд спустя товарищ Дан объяснил:

— Они действительно стреляют без всякой цели. Стреляют так, для шума. Партизаны рассказывали мне, что противник каждый вечер ведет вот такую беспорядочную перестрелку, хотя ничто не вызывает тревоги.

В ночном небе вспыхнула еще одна ракета. Солдаты противника, находившиеся в укрепленном пункте, проявляли явное беспокойство. Вражеские снаряды рвались целыми очередями. Потом наступила тишина. А через какое-то время все повторялось. Время от времени можно было слышать стрельбу и из Ти-Хо.

Было слышно, как на той стороне переговаривались солдаты. Они, видимо, куда-то шли.

Бойцы восьмого отделения отложили оружие в сторону и снова взялись за мотыги. Где-то совсем рядом хриповатый голос запел известную песню: «…Я стою на южном берегу, стою здесь в любую погоду, но ради кого и ради чего я здесь стою? Почему птица и та знает свою ветку? Почему же тогда мудрый человек не знает, где его родина?»

Тин хлопнул Ты по плечу и спросил:

— Не нашу ли песню они поют?

— Почему нашу? Они поют какую-то южновьетнамскую.

— Нет, это наша песня.

В этот момент с противоположной стороны тоже донеслись звуки песни: «Я стою на берегу у моста Хиен-Лыонг. [14] Хиен-Лыонг — мост через реку Бен-Хай, по которой проходит демаркационная линия. Сегодня вечером я выйду на берег и буду долго-долго смотреть на другую сторону, туда, где находится моя родина…»

— Слышишь?! И ты считаешь, что это не наша песня?

— Откуда они могут знать наши песни?

— Они могут слышать их в передачах нашей радиостанции.

И вдруг в звездное ночное небо взвился высокий женский голос. Он пел на северном диалекте и был чист и нежен. Все замолчали, с наслаждением слушая песню любимого Северного Вьетнама, и она проникала глубоко в душу каждого слушателя. Послышался голос товарища Тхана:

— Ну достаточно, товарищи. Когда победим и вернемся домой, тогда устроим концерт и послушаем наши любимые песни.

— Кто знает, сколько всего самолетов мы сбили? — спросил кто-то.

— Сегодня вечером я слышал, что всего сбито шестьсот шестьдесят девять, — ответили ему.

— Значит, сегодня сбили одиннадцать.

— Мы бьем врага — и на земле и в воздухе. Американские захватчики уже на собственной шкуре почувствовали силу вьетнамского кулака.

— Это верно. Но бить марионеток — значит бить американцев, и, наоборот, бить американцев — значит громить марионеточную армию.

Вдалеке вновь послышались звуки канонады.

Тяу толкнул Ты в бок и спросил:

— Послушай, вроде наши стреляют.

Из вражеского дота послышался голос солдата:

— Где это стреляют? Как будто ниже Тан-Лака. Может, это партизаны? Вроде их винтовки. Слышишь?

Тхан спросил Тяу:

— Сколько времени? Мы же должны наладить связь с соседями.

— Мои часы уже устали. Сейчас, наверное, девять часов. Почему мы так долго сидим здесь?

— Спокойно, спокойно. Скоро начнется. Отделение энергично копало траншеи и строило укрытия.

Наконец получен приказ «Приготовиться!». Завыли мины. Они пролетали над нашими головами и затем взрывались в стане врага.

— Начался артиллерийский налет, — заметил Тяу.

Вдруг огромный столб пламени поднялся вверх, и сокрушительный взрыв потряс небо. Послышался треск ломающегося кирпича и черепицы. Пламя быстро росло… Снова взрыв!..

— Точно в цель! — воскликнул кто-то.

— Почему же они не отвечают? Наверное, попрятались в убежища.

— Приготовить взрывчатку! — приказал Дан.

Тхан взвалил на спину большой сверток с динамитом. Ты последовал его примеру. Все трое двинулись вперед. Тяу дал очередь по доту, а Тхан размахнулся и с силой бросил самодельную гранату. Раздался взрыв. Вслед за ним новый взрыв от брошенной Ты гранаты потряс воздух. Через несколько минут друзья вернулись к своим.

А в стане, врага разгорался и поднимался к небу яркий столб пламени.

Тхан подбежал к Дану и спросил:

— Еще надо взрывать?

— Пока нет. Проход в заграждениях сделан?

— Сделан.

— Пойду посмотрю. — И с этими словами Дан пополз вверх.

Со стороны Ти-Хо доносились звуки стрельбы. Это наши вели огонь по противнику. Спустя пять минут в небо взлетело несколько красных сигнальных ракет. Это означало, что противник в Ти-Хо уничтожен. А когда ракеты погасли, небо и земля стали казаться еще более черными и молчаливыми.

— Дот уже разрушен? — спросил Тяу Тхана.

— Уничтожен водоем с запасами воды и несколько блокгаузов, — ответил тот.

— В Ти-Хо бой уже кончается. А здесь еще в полном разгаре.

— Здесь восьмое отделение? Где товарищи Дан и Тхан? — Это командир батальона возвращался с проверки позиций.

Тяу слышал, как комбат говорил Тхану и Дану:

— Скажите вашим бойцам, чтобы они копали траншеи поглубже и делали побольше подземных переходов…

Было около двух часов ночи, когда начался новый артиллерийский налет. В занятой противником деревне загорелось еще несколько домов, крытых пальмовыми листьями. От некоторых из них остались лишь груды обгоревшего кирпича и черепицы, а дом американских советников был наполовину разрушен, но не было видно даже и тени вражеских солдат.

Тхан повторил бойцам:

— Теперь наш черед. Мы обязательно выполним приказ комиссара. Пока мы здесь, враг не выйдет из своих убежищ и мы не пропустим к нему никакую помощь.

Отделение продолжало копать траншеи и строить укрепления. Тем временем издалека стал нарастать гул приближающихся самолетов. Через какое-то время рокот усилился. А позже он уже давил на уши и раздирал перепонки. Вот в небе повисла гирлянда осветительных ракет, и тут же начали рваться бомбы. Потом загромыхали уже настоящие ракеты. Земля закачалась и вздыбилась… Взрывной волной людей бросало из стороны в сторону. Комья земли и пыль поднялись в воздух, стало трудно дышать, как в жаркие летние дни, когда дуют пыльные суховеи.

— Интересно, бойцы артдивизиона сейчас далеко от нас? — спросил Тин Тяу.

— Они, конечно, уже ушли со своих позиций. И самолеты бомбят сейчас свои же укрепления.

Тхан опустился в укрытие к бойцам и приказал:

— Кто голоден, может есть.

А вокруг продолжали рваться одна за другой бомбы. Звуки их разрывов сливались в нескончаемую канонаду. Бойцы сидели опершись спиной о стенки траншеи и были готовы в любую минуту броситься в атаку.

— Вы не замечаете ничего особенного в последних взрывах? — спросил Тин.