Михаил Ильин - Ради жизни на земле-86 (сборник)

— Дам тебе в помощь двух курсантов.

— Это мало, товарищ майор, — запротестовал повар. — Если уж «просить», то надо минимум полсклада, тут меньше чем отделением не обойтись.

— Ишь загнул! Отделение! — Майор даже рассмеялся. — Иди к командиру взвода разведки, передай, что я приказал выделить трех курсантов. И чтобы к утру батарея твоя работала на всех парах. Понял?

— Будет сделано! — выпалил и метнулся к двери, боясь, как бы комбат не передумал и не изменил своего решения.

…Затаившись в кустарнике на опушке леса, недалеко от немецкого склада, несколько часов подряд лежали курсанты вместе с Волковым. Все точно подсчитали: сколько шагов часовой делает туда и обратно, через какое время происходит смена, откуда появляется разводящий. Тщательно изучили местность, составили план действий. И как только наступили сумерки, старший группы Стародымов с одним курсантом двинулся вперед. Волков с Бурцевым навели автоматы на сарай и замерли, готовясь на случай неудачи прикрыть отход товарищей.

— Ну что, скоро? — шепнул сзади шофер Сашка. Волков вздрогнул от неожиданности.

— Что тебе, черту, не терпится, — огрызнулся он. — Я же сказал: позову, крикну совой. Понял?

— Да уж очень долго вы копаетесь тут. Стемнело, начинать нужно, а то…

— Слушай, иди-ка ты к своей кобыле, — шикнул на него Бурцев, не отрывая взгляда от сарая, — а то она еще со скуки заржет, и тогда плакали наши продукты.

Саша сегодня выступал в необычной для него роли: был не за баранкой машины, а на конной повозке. Неугомонный и пробивной, он раздобыл для сегодняшней операции лошадь и большую повозку на бесшумных резиновых колесах. По сигналу Волкова должен был быстро подкатить к складу и принять груз.

Волков и Бурцев вглядывались в темноту. Затаив дыхание, ловили каждый шорох. У сарая, смутно вырисовывавшегося на фоне серого неба, маячила фигура часового. Она то удалялась, то приближалась. Когда часовой двинулся к лесу, Бурцев ткнул локтем Волкова в бок: начинай отвлекать.

Волков хрустнул переломанным в руках сучком. Часовой остановился, прислушался. Волков хрустнул еще сильней.

Фашист вздернул автомат и замер. Бурцев двинул локтем Волкова.

— Тише, медведь! — зло прошипел он. — Замри, пусть успокоится.

Немец потоптался на месте, присел, чтобы на фоне неба рассмотреть, кто шуршит на опушке леса. И как присел, так больше и не встал. Молнией метнулись из-за сарая две тени и в одно мгновение подмяли его. Несколько секунд темный ком копошился, затем последовал условный сигнал.

Часовой с кляпом во рту, связанный и завернутый в плащ-палатку («Это чтобы не отсырел», — шутил Стародымов), лежал в стороне.

Работа у склада закипела. Волков с Сашкой быстро отвезли в лес груженную доверху повозку. Со вторым рейсом захватили и немецкого часового.

С рассветом «батарея» Волкова работала на полную мощность. Аппетитный запах жирного, наваристого супа и гречневой каши с тушенкой плыл до самых немецких окопов. Волков накладывал пищу в большие термосы, прилаживал один за спину, другой брал в левую руку,

в правую винтовку и отправлялся в окопы, к курсантам.

Две роты накормил, а вот к третьей никак не подобраться: фашисты простреливали каждый метр открытой местности из минометов и пулеметов. Вернулся Волков злой, снял с плеч пробитый термос, потрогал обожженную горячим супом спину и долго клял поганого фашиста. А потом снова наполнил два термоса, взял две веревки и стал что-то мараковать.

Из второго рейса Волков не вернулся.

Вечером в землянке медпункта комбат Шорин сидел у его постели и с беспокойством в голосе спрашивал:

— Ну как чувствуешь себя, богатырь?

— Звенит, — сухими губами пролепетал он и слабым движением руки показал на ухо.

— Контузило его, товарищ майор, — бойко пояснила маленькая, шустрая санинструктор Вера Царева, хлопотавшая возле больного. — Счастливо отделался, нигде ни одной царапины. Вот только спина обожжена. И как-то странно: гимнастерка целая, а кожа пунцовая, в волдырях.

— Ничего, это не страшно, заживет. — Майор ласково похлопал Волкова по плечу.

Тот кивнул в знак согласия, но сразу встрепенулся:

— Товарищ майор, третья рота ведь осталась ненакормленной.

Комбат жестом успокоил его: Не волнуйся, все пообедали.

Нам с наблюдательного пункта позвонили, снова зачастила Вера, — что какого-то бойца миной не то ранило, не то убило, лежит недвижимый. Я туда. Смотрю, а это наш Павел Федорович. Уложила его на плащ-палатку и хотела потащить, но не тут-то было: не могу стронуть с места.

Шорин громко рассмеялся и по-отечески положил свою сильную руку на худенькое Верине плечо.

— Муравьишка хотел утащить слона.

Вера насупила брови и обиженно посмотрела на комбата.

— Самого-то его я запросто утащу. Но вы знаете, что он придумал? — Вера стрельнула сердитым взглядом на Волкова. — Тащу его, аж жилы трещат, а он ни с места.

А потом смотрю — батюшки! — у него к каждой ноге по термосу привязано. Это он так пищу на передовую доставлял.

— Да они же маленькие, всего по двадцать литров, — вяло улыбаясь, оправдывался Волков.

— Вы бы, Павел Федорович, еще автокухню свою привязали к ноге.

— Оказывается, ты хитрец большой, — заметил комбат. — Воюешь со смекалкой.

— А как же солдату без смекалки? — довольный похвалой, ответил повар.

— Хитрец, хитрец, — лукаво щурился комбат. — Вот только суп из жука сварить не можешь. Ведь не получится, а?

— Нет, почему же, — с серьезным видом возразил Волков, — можно из жука, если только поблизости будут немецкие склады с продовольствием.

Третьи сутки отряд пограничников шел по глухой заснеженной тундре. Ни деревца, ни кустика вокруг — снег и снег. В белом безмолвном царстве слышен скрип жесткого снега под лыжами да напряженное дыхание бойцов. Четыреста воинов в белых маскхалатах, с десятидневным запасом продовольствия и боеприпасами, сливаясь со снежной тундрой, уходили в глубокий тыл врага.

В голове колонны размеренным шагом шел командир отряда майор Калеников. Высокий, широкоплечий, в маскхалате поверх полушубка и ватных брюк, он походил на огромного снеговика, но при всей своей грузности был необыкновенно легок и подвижен. Майор то и дело на ходу раскрывал планшет, сверяя проложенный на карте маршрут с ориентирами на местности. Мысли его были заняты предстоящей операцией. Член Военного совета 14-й армии, высокий, худощавый генерал, отправляя их, напутствовал: «Немцы готовят новое наступление на Мурманск. По магистрали Петсамо — Мурманск идет интенсивная переброска к фронту

живой силы и техники. Ваша задача — выйти в район озера Медвежье, к высоте двести тридцать два и перерезать дорогу…»