Мицос Александропулос - Ночи и рассветы

— Наелся, Фантакас?

— Опять ты смеешься!

— Нет, вы только посмотрите на него! Снова не наелся! Верно говорят: неблагодарный человек, как море, ненасытен!

В последнюю очередь Фокос извлек из мешка пакет с кукурузной мукой. Партизаны растопили снег и сварили кашу. Каждому досталось по нескольку ложек. Фокос выскреб котелок и лег, напевая:

В мешке ничего больше не осталось, но Фантакас не хотел этому верить:

— Ну да! Не может быть!

Фокос с готовностью приподнялся.

— А чего бы тебе хотелось, Фантакас?

— Ну, хоть бы каши, что ли…

— Хотеть, конечно, хорошо, а иметь еще лучше, — улыбнулся Фокос. — Поищи сам.

Фантакас запустил руку в мешок.

— А ведь и вправду ничего нет!

— А ты пошарь, пошарь!

— Да я и так шарю! — Фантакас тряхнул в воздухе пустым мешком.

— Сам небось съел! — обвинил его Фокос.

— Да провалиться мне на этом месте! А что у тебя там было?

Фокос сел, скрестив ноги, и, раскачиваясь, пропел:

— А ну-ка, Космас, давай позовем Керавноса и пойдем потолкуем! — предложил Нестор.

Его на самом деле звали Нестором{ [81] Персонаж гомеровского эпоса, пилосский царь. В литературную традицию Нестор вошел как тип умудренного опытом старца. }, но это имя настолько подходило ему, что казалось удачно выбранным псевдонимом. Комиссар был самым знающим и самым опытным партизаном в их группе. Но Космас обратил на него внимание только теперь, когда оба они попали во взвод Керавноса. Теперь же Космас узнал и трагическую историю семьи Нестора: отец его умер в ссылке в Фолегандро, старшего брата расстреляли в Афинах, младший погиб в Фессалии, при столкновении партизан с немцами.

И Нестор, и Космас считали, что отряд должен остаться на Астрасе, нужно устроить новобранцев и подождать следующего пополнения. Крестьяне верят, что в горах остались партизаны, и обязательно будут их разыскивать.

— Вначале мы строили другие планы, — говорил Нестор, — но раз основные силы немцев ушли, нам нет никакого смысла покидать Астрас.

Убедить Керавноса было непросто. Ему хотелось командовать маленьким отрядом бойцов, отобранных им самим, хотелось совершать внезапные налеты и молниеносные рейды. Отстаивая свою идею, он тоже приводил веские доказательства. И самое веское — голод.

— Ведь с голоду помрем! Чем мы накормим такую прорву людей?

— Что-нибудь найдем! — успокаивал его Нестор. — Я предлагаю сейчас же, не теряя времени, спуститься в деревню, а ночью можно послать две-три группы в долину.

С последним предложением Керавнос согласился и сказал, что одну из групп поведет сам. Но спускаться в только что обстрелянный Астрас он считал опасным.

— Другого выхода нет, — настаивал Нестор. — Наши новобранцы забыли, когда в последний раз ели.

— Тогда подожди, пока стемнеет! А то не ровен час приметят…

— Мы будем осторожны…

Через полчаса, когда солнце начало клониться к горизонту, Нестор собрался в путь. Он захватил с собой Фокоса.

— Может, обождешь еще немного? — посоветовал Космас.

— Нужно попасть в деревню засветло, пока там будет кто-нибудь из крестьян. Без их ведома я не хочу брать ни крошки…

— Я тоже пойду с вами!

— Вот чего не нужно, того не нужно. Лишний шанс, что нас заметят, да и нужды в этом никакой нет.

Керавнос тоже не согласился отпустить Космаса. Сам он собирался пойти к новичкам в Криакуро, а Космасу и Панурьясу поручил вести наблюдение за окрестностями. Нестор с Фокосом и Керавнос вышли почти одновременно. Керавнос сразу исчез в лесу, а Нестора и Фокоса партизаны видели еще долго. Они шли по голому склону на большом расстоянии друг от друга. Впереди шагал Нестор. Он первым скрылся за лесистым пригорком, на голой вершине которого стояла деревенская церквушка.

…По расчетам партизан они были уже в деревне, когда со стороны Хелидони ударили пушки. Они опять били по Астрасу. На этот раз бойцы знали, что под обстрелом находятся их товарищи, и, наверно, поэтому огонь казался им еще более ожесточенным, чем раньше.

Услышав стрельбу, с полдороги вернулся Керавнос. Он появился неожиданно, бледный, потрясенный, и безвольно опустился на камень. С Нестором они дружили с первых дней партизанской войны.

— Да, может, ничего не случилось, — подбадривал его Космас. — Им не в первый раз… Спрятались, наверно…

Керавнос не слушал. Он обхватил голову руками и проклинал себя за неосмотрительность:

— Я виноват! Я! Это я его отпустил!..

— Керавнос! — тронул его за плечо Панурьяс. — Давай я проберусь, посмотрю, как там…

Керавнос не разрешил. А когда стемнело, вся группа двинулась к деревне. По дороге они встретили Фокоса. Его одежда и борода были в крови.

— Погиб! Погиб на моих глазах! — еле выговорил Фокос. — По неразумию своему погиб…

Когда ударили пушки, Нестор и Фокос упали в канаву. Вдруг из дома напротив выскочила женщина. «Мы перед этим постучались к ней, но она не открыла, — рассказывал Фокос. — А теперь выбежала, мечется, как полоумная, и не знает, что делать. Комиссар кричит ей, к нам зовет, а она как обезумела, ничего не слышит. «Да брось ты ее, говорю, пусть побегает, коль раньше не открыла». А он не послушал, вскочил, побежал за ней, а тут как ударят — и обоих на месте…»

— Ты говоришь, по неразумию, — с раздражением сказал Космас. — Если хочешь знать, Нестор был разумнее нас всех, вместе взятых, но кроме разума у него было еще и доброе сердце…

Однако его слова не доходили до Фокоса. Он был подавлен и едва стоял на ногах.

— Чего уж теперь кричать, — проговорил он. — Из-за глупой старухи такой герой погиб… Пошли, ребята, в деревню… Там снарядом несколько овец убило. Нужно забрать, а то их сожрут собаки!

Еще не рассвело, когда в лагерь вернулся Гермес. Он принес тревожную весть — немцы и цольясы снова сосредоточились в Шукры-Бали и готовятся выступить против партизан.

Бой начался рано утром внезапной, стремительной атакой. С того места, где Космас и его товарищи установили пулемет, было видно, как цольясы гурьбой бросились в реку и натолкнулись на огонь партизан Фантакаса. Большинство цольясов вернулись обратно, и лишь немногие успели перебраться на берег Астраса, под прикрытие густых ив. Там по ним с фланга ударил Керавнос.

Потом потянулись долгие, томительные часы перестрелки.

Вторая атака состоялась под вечер. Солнце уже клонилось к горизонту, когда на Астрас обрушился сплошной поток огня. Космас заметил, что снаряды падали на разрушенный минами Пелопидаса переход. Его партизаны оставили открытым, они были уверены, что оттуда немцы и цольясы наступать не решатся.