Александр Чуксин - Однополчане

— На вас жалуются, товарищ капитан.

Пылаев удивленно пожал плечами.

— Почему на меня?

— Вы сегодня ударили управляющего банком, помешали служащим митинговать. С кем вы были?

— Вот сволочи! Сами же виноваты, а на других жалуются. Ну и люди…

— Так кто же с вами был, товарищ капитан? — не дождавшись ответа, спросил Зорин.

— Товарищ командир, все это ложь. Управляющего, этого верзилу, я только оттолкнул от рабочего, которого они избивали. Со мной гвардии майор Колосков был.

— Управляющий представил начальнику гарнизона справку от врача. И когда вы, наконец, образумитесь…

— Да вы поймите, эти буржуи на наших глазах чуть рабочего не убили, а может, и убили…

— Жив он, Вася, жив! — проговорил с порога Костелу. Он легонько прикрыл за собой дверь и подошел к Зорину. — Управляющего наши ребята стукнули.

После недолгого раздумья Зорин попросил румына:

— Расскажите подробно, что там произошло, мне надо все до мелочей знать.

Костелу рассказал, как все было. В заключение решительно заявил:

— Гады, прихвостни капитализма. Сами устроили митинг, а когда услышали правду, стали избивать рабочего. Но жизнь нельзя остановить. Сейчас иду в профсоюз, мы напишем в Советскую контрольную комиссию письмо, пятьсот человек подпишутся.

— Спасибо, друг, — сказал Пылаев.

Уже с порога Костелу бросил:

— Зачинщиков арестуем, этого им не простим…

Когда румын ушел, командир полка внимательно посмотрел на Пылаева.

— Завтра генерал принимает зачеты у летного состава. Вы приготовились?

— Да, товарищ полковник.

— Хорошо. Ну, мне пора, — Зорин встал. — Пишите рапорт на мое имя. Изложите все, как произошло.

— Обязательно писать? — переспросил Пылаев.

Зорин улыбнулся.

— Знаю, капитан, не любите вы писанину. Но надо послать опровержение в газету.

— Хорошо, товарищ полковник, — Пылаев проводил командира полка до дверей веранды и вернулся в комнату. Взглянув в окно, он увидел, как Зорин вышел на улицу и остановился в раздумье. «Всегда переживает», — подумал летчик.

Вечером того же дня Пылаев отправился к Лиде. Она сидела под тенью старого орешника и читала книгу. Рядом, покачиваясь в гамаке, лежал ее приемный сын. Увидев Пылаева, мальчик громко забил в ладоши:

— Дядя Вася, дядя Вася! — и, спрыгнув на землю, побежал навстречу.

Василий подхватил мальчика на руки:

— Ну, герой, как дела?

— Хорошо. Почему к нам редко ходите?

— Дела, брат, работы много.

— Раньше находил время, — улыбнулась Лида. — Сходи, сынок, в комнату и принеси нам квасу, — сказала девушка Вале, и внимательно посмотрела на Василия.

Мимо калитки прошли Кочубей и Пряхин.

— В гости к Дружинину. Нина Дружинина приглашала меня и тебя. Пойдем?

— Пойдем, конечно.

Валя принес графин холодного кваса.

— Мамочка, я пойду к Вите Зорину. Он из Саратова приехал. В красивой форме, как военный.

— Хорошо, только ненадолго.

Валя пошел к калитке, и вдруг вернулся.

— Вспомнил, вспомнил! — закричал он и запрыгал от радости.

— Ну, что тебе, Валюша? — ласково улыбаясь сыну, спросила Лида.

— Мама, а Вера Исаева говорит, что Витька Зорин скоро будет генерал, младший летчик.

— Лейтенант, младший летчик, — поправил мальчика Пылаев.

— А скажите, дядя Вася, кто старше — генерал или командир дивизии.

— Да как тебе сказать… Оба старшие. Ты иди, Валя, гуляй.

Когда мальчик ушел, Василий спросил Лиду в упор: — Скажи, почему ты не отвечаешь на мое письмо?

— Зачем же нам переписываться, когда мы живем в одном городе. Ты можешь спросить, и я отвечу.

Она подняла на него глаза. Взоры их встретились.

— Так и знал. Теперь мне все ясно — смеешься надо мной. — И прибавил горько. — Разве я заслужил это?

— Глупый, да ведь я же люблю тебя! — Лида сказала это очень тихо, почти прошептала.

— Любишь? — тоже шепотом переспросил Василий.

— После смерти Коли, ты для меня стал единственно близким человеком. Я буду очень откровенна с тобой, Вася. Так вот, первое время я просто жалела тебя, а потом и полюбила. И не уезжаю отсюда из-за тебя. Все ждала… А ты все молчал, молчал. Глупый мой…

— Разве я смел надеяться?… Я тебя так люблю, так… Теперь всегда вместе, — проговорил он.

Колосков поспел в самый разгар ужина. На веранде, за длинным узким столом сидели полковник Зорин, подполковник Пряхин, начальник штаба Руденко, капитан Кочубей и Пылаев с Лидой. Нина, жена Дружинина, полная красивая женщина, увидев Якова, радостно воскликнула:

— Наконец-то, а мы думали, что не придешь.

Яков подошел к Зорину, шутливо проговорил:

— Товарищ полковник, разрешите запоздавшему присутствовать?

— Разрешаю, товарищ майор.

Нина, ставя перед Колосковым большую тарелку дымившихся пельменей, смеялась:

— Якову Степановичу, как опоздавшему, двойная порция.

— Э, нет, это несправедливо, — вмешался Дружинин. — Хорошенькое наказание. Да я такую кару с кем угодно и сколько угодно разделю.

— Этот сибиряк замучил меня пельменями, — воскликнула Нина.

— А мне больше нравятся вареники с вишнями… — заявил Кочубей.

— Неплохи и наши крымские чебуреки, — вставил Пылаев.

Колосков поднял бокал с шампанским и, обращаясь к Нине, продекламировал:

Все зааплодировали.

— Друзья! — проговорил Григорий, когда шум стих. — Вы знаете, что получен ответ из Академии и мы с Ниной скоро уезжаем в Москву. Придется ли нам когда-нибудь вот так вместе собраться?

— Конечно, придется. И не раз! Еще и на реактивных самолетах вместе летать будем, — сказал Зорин.

— Дружба — великая сила, — задумчиво заговорила Нина. — Помню, в нашем отряде был разведчик, Андрей Богуславский, смелый такой парень, отчаянно смелый. Однажды его принесли в отряд тяжелораненым. Надо было во что бы то ни стало спасти Андрея. Мой отец связался с Большой землей, попросил прислать санитарный самолет. Трудно тогда было перелететь линию фронта и найти нас в лесу. Каждый это понимал, но все твердо верили: без помощи Андрея не оставят. Три дня подряд мы раскладывали из костров условные сигналы, и что же? Летчик прилетел. Спрашивается, во имя чего он жертвовал собой, ведь куда легче было вернуться и сказать, что не нашел нас. А он все же прилетел и спас Андрея, которого до этого никогда не видел и не знал.

— Григорий вот так же меня спас. Не будь его, я бы… — проговорил Колосков.

— Ну, и ты в долгу не остался.

— Итак, за дружбу, — воскликнула Лида. — И потом, — она сделала паузу, лицо ее покрылось румянцем, — приглашаем вас всех на свадьбу.

— Просим жениха показаться! — крикнул Дружинин.