Иван Величко - Внимание, мины!

Когда фитиль загорелся, гребцы навалились на весла, но действовали несогласованно, и от неосторожного рывка маленькая шлюпка перевернулась. Трое моряков оказались за бортом в воде, рядом с миной, которая через несколько минут должна взорваться.

Положение трагическое. Сизый дымок тонкой струйкой подбирался уже к середине бикфордова шнура, а люди барахтались рядом в воде и никак не могли взобраться в шлюпку.

Катер подошел к мине и остановился. Тимченко снял шинель, китель и прыгнул в воду. Он еще успел крикнуть старшине катера:

— Уходи подальше и побыстрее!

Тимченко поплыл к мине. Он спешил. Горящий шнур становился все короче и короче...

Тимченко успел вырвать его из подрывного патрона. Потом ухватился за мину руками — теперь уже не опасную — и только тогда почувствовал, как устал.

Увидев, что Тимченко держится за мину, старшина катера мичман Евтушенко дал полный ход и приблизился к опрокинутой шлюпке. Люди были подняты из воды.

Тимченко переоделся в сухое, немного согрелся и сам спустился в шлюпку.

На этот раз мина была уничтожена.

После выполнения задания Тимченко доложил дежурному о случившемся.

— Вот что значит нарушить инструкцию! — строго сказал дежурный. — Хорошо что целы остались.

О том, как важно соблюдать инструкции, напоминает и такой случай.

При обследовании причалов бухты, где базировались рыболовецкие суда, водолазы обнаружили какую-то мину. Требовалось ее уничтожить — в то время разоружением уже не занимались.

Капитан 2 ранга Сергей Ефимович Голяс на уничтожение мины послал меня. Обеспечение поручили старшему лейтенанту Сергею Алексеевичу Бутову.

Прибыли на место часов в десять утра. Определили, что это мина с фотоэлементом. Уничтожить ее путем подрыва нельзя, так как она находилась недалеко от причала. Не решались мы и буксировать. Под воздействием дневного света она могла взорваться.

Доложили в штаб флота. Оттуда приказали мину не уничтожать, а затопить на большой глубине.

Погода была хорошая, и мы с Бутовым решили отбуксировать мину подальше в море и там затопить, чтобы она не была опасной для кораблей.

В нашем распоряжении был водолазный бот. Им и воспользовались для выполнения задания.

— Будем действовать так, — сказал я. — Пусть водолазы остропят мину. Закрепим ее к понтону, а потом решим, куда буксировать.

Завести понтон для водолазов дело привычное. С ним они справились быстро. Начали буксировать мину в открытое море. Благодаря спокойной погоде шли со скоростью три узла.

Прошло часа два. Глубоко здесь или нет? Как измерить? Требовалось, чтобы глубина была не менее ста метров.

Наконец открылся маяк. От берега мы находились довольно далеко. Решили затопить мину здесь.

Но оказалось, что это не простое дело. Мина висит под понтоном на толстых стропах. Как освободиться от нее?

— Очень просто, — говорят водолазы, — стравить воздух из понтона и мина утонет.

— Вместе с понтоном? — Нет, это не годится.

Пришли к выводу, что выход один: перерезать строп — он пеньковый. Нашли подходящий нож.

Сергей Алексеевич нырнул под понтон и начал резать строп. Но не тут-то было. С одного раза тридцатимиллиметровый строп, сложенный вдвое, не перережешь.

Трижды пришлось нырять Сергею Алексеевичу, пока не «перепилил» толстый строп. Мина ушла на дно. Подняли понтон на катер и возвратились назад, довольные, что задание выполнили быстро.

Когда работники минно-торпедного управления узнали, каким путем мы отделались от мины, они возмутились:

— Как вы могли допустить такой промах? Мина имеет гидростат, который при изменении давления переключает боевые контакты с запала на ликвидатор, и происходит взрыв.

— А почему же мина не взорвалась? — спросил я.

Каждая мина — это загадка! Загадкой осталось для всех и то обстоятельство, почему не взорвалась та мина. Вскоре эту мину нашли и уничтожили.

С поступлением новых образцов оружия работать все больше и больше приходилось не в кабинетах, а на кораблях в море. Мины и торпеды, а также тральное оборудование требовалось проверять в обстановке, приближенной к боевой.

Велась и теоретическая работа. При испытаниях минно-торпедного оружия выявлялись какие-то недостатки. В лаборатории эти недостатки тщательно изучались, предлагались пути их устранения.

Основная тяжесть этого опасного труда легла на плечи офицеров П. П. Жеребко, К. К, Гавемана, а также мичмана Б. А. Титова, старшины 1 статьи А. М. Еремеева и других товарищей.

Как-то корабль находился на выполнении задания. День был солнечным. Море спокойное.

Просвистела знакомая боцманская дудка — команде обедать. И тут же сигнальщик доложил дежурному офицеру, что к борту подходит штабной катер.

— Принять концы с правого борта! — распорядился дежурный.

Старшина катера передал пакет для командира корабля и сразу же отошел от борта.

На корабль с катера сошел старшина 1 статьи Еремеев. Он разыскал меня и сообщил, что предстоит выполнить ответственное задание.

Еремеева я знал давно. Получалось так, что при разоружении мин чаще всего мы работали вместе. Еремеев гордился своей профессией и, чего греха таить, у него появились элементы зазнайства. Комсомольцы однажды «с песочком» продраили его за это на собрании (а Еремеев был секретарем комсомольской организации). Теперь он старался серьезно относиться к выполнению своих обязанностей, и всегда после этого был образцом для других.

Пока мы разговаривали с Еремеевым, командир тральщика вскрыл переданный ему пакет, ознакомился с его содержанием и пригласил меня к себе.

Николай Антонович Непляха был опытным командиром. Плавал он на многих кораблях, был на различных должностях и всегда пользовался уважением личного состава и начальства. Как только вошел к нему в каюту, он безо всяких вступлений сказал коротко и четко:

— Получен приказ. Нужно срочно идти в Черноморское. Там на фарватере обнаружена донная мина. Ее сегодня же надо уничтожить, так как завтра в эту бухту должен прийти транспорт. У вас все есть, что необходимо для разоружения? — поинтересовался Непляха.

— Да, — коротко ответил я.

— Тогда порядок. Водолазам дано указание обеспечить вашу работу.

Корабль быстро снялся с якоря и взял курс на Черноморское.

На переходе мы думали о том, какой могла быть мина. Если с фотоэлементом — этот тип очень опасный. Достаточно слабого света, попавшего на чувствительный фотоэлемент, и произойдет взрыв.

— Придется разоружать ночью и при слабом зеленом свете, — сказал я Еремееву. — А впрочем, что тебя учить, сам не раз имел дело с минами и не хуже меня знаешь, как с ними обращаться.