А Федотов - Разведчики в тылу врага

— Ты партизанка Кляцкая, ты изменник немецкого государства и фюрера. И ты будешь повешена. Но мы можем оставить тебе жизнь, если ты скажешь, где находятся остальные партизаны-разведчики.

Сима ничего не ответила. Немец приказал зажечь огарок и сел на скамью у стола, продолжая освещать лицо Симы фонариком.

— Твой муж арестован и сегодня тоже будет повешен. Но если ты укажешь нам, где разведчики-партизаны, он будет свободен вместе с тобой.

Сима стояла спокойная, готовая на любые испытания, на любые муки, гордая за себя и за Алексея. «Значит, он ничего не сказал им», — поняла она.

На красном лице офицера вздулись жилы, и он с такой силой ударил кулаком о стол, что огарок погас. Он что-то выкрикнул, и солдаты вытолкали Симу на улицу. Удар в спину был настолько силен, что женщина не удержалась на ногах и упала на мерзлую землю. Кто-то из гитлеровцев потянул Симу за ситцевую кофточку и сорвал с тела. Обессиленная, она старалась подняться с земли, но резкие удары снова повалили ее.

Небо стало светлеть. Постепенно наступало утро.

Крики эсэсовцев, брань и шум разбудили односельчан. За плетнем вырастала толпа. Люди подходили молча и стояли молча.

Сима стиснула зубы — ни стона, ни звука. Она перестала чувствовать холод, перестала чувствовать свое тело. «Конец, — думала она, — только бы узнать, что с Федей, разведчиками, узнать, что с Алексеем, увидеть бы его в последний раз».

— Смотрите! Смотрите! — вдруг закричали люди. — Ведут Алексея.

«Встать, во что бы то ни стало встать и увидеть его», — шептали распухшие от побоев губы Симы.

Собрав все свои силы, она с большим трудом поднялась и в десяти шагах от себя увидела мужа. Неузнаваемый, почти нагой, обессиленный, с окровавленным лицом и телом, он не мог стоять на ногах. Его приволокли и держали под руки два дюжих эсэсовца.

Сима пошатнулась и чуть было не упала, но силы ее не оставили. Она натянула на голую грудь обрывки своей одежды, гордо подняла голову, окинула взглядом толпу и громко крикнула:

— Смотрите и запомните! Мстите, мстите за нашу святую Советскую Родину!

Толпа замерла. В наступившей тишине слова Симы эхом прокатились в морозном воздухе.

Потом она перевела глаза на Алексея и уже тихо, что-то ласковое хотела сказать только ему одному: «Мой муж, мой дорогой человек...» — и не успела: удар прикладом в голову заставил ее замолчать, и женщина потеряла сознание. Стоны, крики и плач раздались в толпе. Эсэсовцы засуетились.

— Разойдись, разойдись! — кричал офицер. Вытолкав на улицу людей, успевших войти во двор, немец отдал какое-то приказание своим солдатам. Вскоре те притащили из сарая ворох соломы и разложили ее вокруг дома. Симу и Алексея бросили в избу и плотно закрыли засовом дверь. Еще миг — и яркие языки пламени взвились вверх. По чистому голубому небу поплыло черноэ

облако дыма, закрывая солнце.

После расправы над Кляцкими каждый советский человек в Тереклы-Шейх-Эли был взят под усиленное наблюдение со стороны агентов и карателей гестапо.

Илюхин подготавливал новый план работы в тылу врага в новых, еще более трудных условиях. За последнее время он потерял своих хороших и верных помощников: Толю Добровольского, Алексея Щукина, Симу и Алексея Кляцких, Дмитрия Никитюка. Многие местные жители, напуганные жестокими репрессиями, вынуждены были прекратить общение с разведчиками.

Федор перебрал в памяти всех знакомых патриотов из Симферополя, Зуи, Тереклы-Шейх-Эли, Джанкоя, деревни Красная и вспомнил о баянисте Иване Федоровиче Дерюгине. Ему было лет за 40. Федор познакомился с ним в ноябре 1943 года. Тогда Дерюгин показал себя преданным Родине человеком, способным добывать ценные сведения о противнике.

Илюхин знал: Иван Федорозич служил в Советской Армии, после демобилизации работал баянистом во многих городах — Николаеве, Симферополе, Сарабузе. Сначала войны работал баянистом агитбригады по обслуживанию красноармейцев. В октябре 1941 года попал в плен в районе Альма и был направлен в лагерь в Симферополь, откуда бежал в деревню Красная. Там, как неблагонадежный, он был арестован, вскоре взят на поруки, а потом по доносу предателей снова арестован. Гестаповцы пытались побоями принудить его изменить Родине, но он оказался твердым, честным патриотом. Ничего не добившись от Дерюгина, гестаповцы в конце концов освободили его. Опасаясь нового ареста, он стал избегать встреч с гитлеровцами, скрываясь в различных поселках. Илюхин разыскал Ивана Федоровича и дал ему задание.

Дерюгин прибыл в Сарабуз я начал работать баянистом в местном театре. Он восстановил связь со своими лучшими друзьями — весовщиком на железнодорожной станции Сарабуз Михаилом Бричевским, отец которого был расстрелян немцами, и механиком МТС Николаем Михайлов?чем Кравцовым.

В сарабузском театре часто давались концерты и спектакли для немецких офицеров и жандармерии. Иван Федорович вошел к некоторым из них в доверие и даже завязал с ними «дружбу». Играл для них не только в театре, но и на квартирах в дни именин и праздников. Благодаря этому ему удавалось получать от них документы и пропуска для проезда по железной и шоссейной дорогам.

От своих новых «друзей» он узнавал о группировке и дислокации немецких войск, о вооружении и планах гитлеровцев на будущее. Так, например, 11 февраля 1944 года Дерюгин передал разведчикам: на 15 декабря 1943 года в Крыму дислоцировались 11 дивизий противника, из них 4 немецкие и 7 румынских.

12 февраля Дерюгин сообщил: на северо-восточной окраине Симферополя, в Красной Горке, немцы построили оборонительный рубеж, тянущийся с северо-запада на юго-восток.

С 11 февраля по 24 февраля он доставил ряд ценных сведений о количестве и типах немецких самолетов, базирующихся на Сарабузском аэродроме, о дислокации войск противника в Зуе и Симферополе, о передвижении немецких войск по железным и шоссейным дорогам.

Рискуя жизнью, Дерюгин не раз укрывал разведчиков, партизан, их оружие и продовольствие в тоннелях Биюк-Онларского района.

Михаил Бричевский, имея доступ к журналу прибытия и отправления поездов, узнавал и сообщал Илюхину о характере и составе проходящих эшелонов, о передвижении войск и техники противника.

Большую помощь разведчикам оказывал коммунист Николай Кравцов. От него Федор узнавал о дислокации и составе войск противника. Кравцов вместе с разведчиками участвовал в проведении боевых операций: взрывал железнодорожные составы, склады и другие важные объекты противника.

Сведения, добытые Дерюгиным, Бричевским и Кравцовым, помогали советскому командованию наносить по противнику мощные удары авиацией, что облегчало продвижение советских войск. Один из таких ударов был нанесен по Сарабузскому аэродрому 14 апреля 1944 года. В результате этого удара ни один из немецких самолетов не поднялся в воздух — все они были уничтожены. Уцелевшие немцы в панике бежали.