Семён Борзунов - С пером и автоматом

Ганс ушел растерянный, но сияющий от счастья. Он впервые за всю свою жизнь почувствовал себя человеком.

Фрау Марта зажгла еще одну лампу, над книжным шкафом, и ушла.

Роясь в последних номерах немецких газет, Чапичев наткнулся на приказ бургомистра, который грозил расстрелом за предоставление ночлега возможным дезертирам и прочим врагам рейха. То же самое он обещал за распространение ложных слухов, за недоверие к фюреру, а в плохо замаскированные окна грозился бросать гранаты без всякого предупреждения.

Веселую улыбку вызвало у Якова объявление фирмы Франца Мюллера о дешевой распродаже чемоданов.

— Здорово получается: начали с завоевания мира, а кончили распродажей чемоданов!

Увлекшись просмотром газет, Чапичев не заметил, как пролетела ночь. Утром, когда полк получил приказ выступать, он попросил фрау Марту снова спрятать газеты в тайник и теперь уже хранить для него.

— После войны я обязательно вернусь к вам и по этим подшивкам буду изучать вашу жизнь…

Немка с радостью приняла это сообщение и сказала несмело:

— Мой хозяин будет шокирован, когда увидит, что господин майор победившей армии по-человечески обращается даже с моим Гансом. — Вдруг всплеснула руками и весело протараторила: — Вот была бы сенсация, если бы однажды вы, господин майор, вызвали моего Ганса сюда в присутствии хозяина, да еще руку ему подали!

Уходя из этого дома, Чапичев был твердо намерен вернуться сюда после войны, чтобы собрать материал для книги, о которой в последние дни думал все больше и больше. Она просто не выходила у него из головы.

Войска 1-го Украинского фронта заняли важные плацдармы за Одером, севернее и южнее Бреславля (ныне польский город Вроцлав). Советские дивизии стояли в нескольких километрах от Берлина. И все же противник продолжал яростно сопротивляться. Наибольшую опасность представляли гитлеровские войска, окруженные в районе Бреславля. Там их было более сорока тысяч и сопротивлялись они с отчаянием обреченных почти три месяца — до самого падения Берлина.

Бреславль — город провинции Силезии — являлся одним из крупнейших промышленных и торговых центров Германии, насчитывавший свыше полумиллиона жителей. В этом городе размещались машиностроительные заводы «Линке Гофман» и «Бекман», занимавшие несколько корпусов, металлургические заводы «Майнекк», «Шварц», «Вольф» и «Эрген», ряд судостроительных заводов, химический и суперфосфатный заводы, арсенал с ремонтными мастерскими, много предприятий легкой и пищевой промышленности. В нескольких километрах от города находился завод «Фомо», производивший автомашины, танки, тракторы.

Вокруг Бреславля находились важные промышленные районы. В последние годы здесь возникли крупные авиационные заводы, производящие самолеты новейших образцов, ряд металлургических и машиностроительных предприятий, целиком приспособленных для нужд военной промышленности. Город являлся важнейшим железнодорожным узлом и портом на реке Одер — одной из больших и судоходных рек Германии. Кроме большого экономического значения, Бреславль имел и огромное военное значение как опорный пункт оборонительной линии «Остваль» на реке Одер. Город расположен в низменной долине, по обеим берегам Одера. Местность в районе города равнинная, пересеченная многочисленными притоками Одера. На севере и северо-востоке тянется холм, возвышавшийся над всей Бреславльской низменностью. Все это затрудняло ведение боевых действий.

Бреславльский оборонительный район прикрывал с востока наиболее удобный путь к таким жизненно важным центрам Германии, как Берлин и Дрезден. Сюда, в тыл Германии, наименее подвергавшийся бомбардировке авиацией союзников, были эвакуированы многие военные предприятия. Накануне Гитлер отдал категорический приказ: не допустить русских за Одер, сохранить Бреслау (немецкое название) во что бы то ни стало. Вот почему фашистское командование буквально все строения в Бреславле приспособило к длительной обороне. Враг превратил в крепость каждый дом. Улицы и подходы к крупным зданиям были заминированы. На перекрестках дорог сооружены железобетонные колпаки, баррикады, ежи и другие инженерные препятствия. Всюду курсировали танки и бронетранспортеры.

Полк, в котором воевал Чапичев, занимал один квартал на восточной окраине Бреславля. Солдаты осваивали здесь нелегкую тактику уличного боя.

Увидев дымившуюся кучу угольных брикетов, Чапичев подошел к группе солдат, чтобы узнать, почему горит уголь.

— Утром пойдем в атаку вон на тот дом, — пояснил ему пожилой солдат. — Потому и устроили дымовую завесу.

— Утром в атаку, а сейчас только вечер наступает, — возразил майор. — Поближе к утру и подожгли бы.

— А мы заранее фрица к дыму приучаем, — сообщил о нехитром солдатском замысле все тот же бывалый боец с хитринкой в серых глазах. — Вы слышали, какую стрельбу подняли немцы, когда пошел дым? Решили, что тут же пойдем в атаку. А мы себе сели ужинать. Пусть фриц настреляется вдоволь, утихнет и станет думать, что горит этот брикет так себе, без всякой пользы для нас. Мы же этим воспользуемся потом. Важно усыпить бдительность врага.

— Ну что ж, правильно. Хитрый ход! — улыбнулся Чапичев и решил остаться с солдатами до атаки.

Народ интересный, жизнерадостный — с ним не пропадешь. Особенно вот этот пожилой, рассудительный, видать, с большим житейским опытом солдат. Он, кажется, где-то с ним встречался. Но где? И тут Чапичева выручил сам солдат. Подойдя к комиссару, он доложил:

— Товарищ майор, разрешите обратиться. Рядовой Петраков. Мы с вами вместе находились в госпитале в Сочи. Помните? Петраков Николай Васильевич.

— Да, да, конечно! — Чапичев приблизился к солдату, обнял его и по-приятельски похлопал по спине. — На войне, оказывается, и такое может быть. Ну рассказывайте о себе, о чем пишет жена, как воюется.

…Зажженные брикеты, к сожалению, не пригодились утром. Ветер изменил направление, и дымовая завеса пошла в обратную, то есть в нашу сторону. Теперь дым был на руку врагу. И он не замедлил этим воспользоваться — со двора разбитого дома начал методично постреливать пулемет. Идти в атаку под градом пуль было делом безрассудным.

До полудня никто не мог определить, где этот гитлеровец. Всем было ясно, что бьет откуда-то со двора, где, кажется, и укрыться-то невозможно. Поэтому засечь огневую точку долго не удавалось.

— Да не может же он быть невидимкой, — разозлился Чапичев. — Идемте! — позвал он с собой снайпера.

По развалинам подобрались они к зданию, от которого остались только стены, изрешеченные снарядами. Вошли внутрь дома и по лестничной клетке с огромным усилием поднялись на третий этаж. Через отверстие в стене, пробитое снарядом, стали внимательно смотреть во двор.