Джек Хиггинс - Полет орлов

Если предыдущие фотографии вызвали интерес, то эти просто потрясли нас. На одной из них на взлетно-посадочной полосе стоял немецкий ночной истребитель «Юнкерс-88С» со свастикой на хвосте, механик в черной форме Люфтваффе, два ангара на заднем плане.

– Что же это, черт возьми, такое? – спросил я.

– Взлетно-посадочная полоса. Ночные полеты во Францию и все такое. Мы вводили в заблуждение противника, используя для полетов его самолеты.

– Достаточно опасно, если опознают, – заметила Дениз.

– За это полагался расстрел. Немцы, конечно, тоже использовали технику и символику Королевских ВВС. – Он передал ей еще одну фотографию. – «Лисандр». Неказист, но мог садиться и взлетать на вспаханном поле.

На следующей фотографии у «лисандра» стояли офицер и девушка. Офицер одет в американский мундир, с погонами подполковника и рядом орденских планок, а на правой стороне груди его летной куртки – «крылышки» Королевских ВВС.

– Кто это? – спросил я.

Зек внимательно изучил фотографию: «Я думаю, Гарри, а может, Макс. Точно не скажу».

Опять тот же самый комментарий. Саймон был удивлен не меньше моего. «А кто эта девушка?» – спросила Дениз.

– Это Молли Собел, племянница Манро. Умная девочка. Врач. Прилетала сюда из Лондона, когда нужен был доктор.

Зек, казалось, погрузился в воспоминания. Мы молчали, в камине потрескивал огонь, дождь барабанил в окна.

Дениз подалась вперед и положила свою ладонь на руку Зека.

– Летчик, – спросила она, – Гарри или Макс, вы сказали?

– Точно так.

– Но это какая-то бессмыслица.

– Дорогая моя девочка, никакой бессмыслицы. – Он достал из шкатулки еще один конверт. – Эти снимки – особо ценные. На первом изображен капитан Королевских ВВС, мы видели его раньше в американской форме. Янки в Королевских ВВС, – сказал Зек. – Он летал на финских самолетах, когда они воевали с русскими, а когда финны проиграли, Гарри перебрался в Англию.

– Гарри? – осторожно переспросила Дениз.

– Гарри Келсо из Бостона. – Зек взял снимок. На нем Келсо снова был в американской униформе. – А это уже 1944-й.

Награды на мундире впечатляли. Орден «За безупречную службу» с пряжкой на ленте, Крест за летные заслуги с двумя пряжками, французский Военный крест и орден Почетного легиона, финский Золотой крест за отвагу.

– Невероятно, – сказал я. – Я изучаю историю Второй мировой войны, но никогда о нем даже не слышал.

– И не услышали бы. Как я уже сказал, это – государственная тайна.

– Но почему? – удивилась Дениз.

Зек Экланд вытащил из конверта еще одну фотографию. Было понятно, что эта карта – козырная. Снимок был цветной, и на нем Келсо был в форме Люфтваффе: серо-голубые галифе с большими карманами для планшетов и летная куртка с желтой отделкой на воротнике. Летчик был награжден серебряной летной эмблемой, Железным крестом I степени и Рыцарским крестом с Дубовыми листьями.

– Ничего я не понимаю, – сказала Дениз.

– Очень просто, – ответил ей Зек Экланд. – Янки в британских ВВС – Гарри. А этот янки в Люфтваффе – его брат-близнец Макс. Их отец был американцем, а мать – немецкой баронессой. Макс родился на десять минут раньше, поэтому он стал бароном фон Хальдером. В Люфтваффе его прозвали Черным Бароном. – Зек отложил фотографии. – Я расскажу вам все, что можно. – Он улыбнулся. – Для вас это будет отличный сюжет. – Он снова улыбнулся. – Правда, вряд ли в это кто-нибудь поверит.

К тому времени, когда он закончил свой рассказ, бар опустел. Я думаю, что Саймон был поражен рассказом отца не меньше, чем мы с Дениз. Первой молчание опять нарушила Дениз: «Это все?»

– Конечно, нет, девочка моя, – улыбнулся Зек. – Многие части головоломки отсутствуют. С немецкой стороны, например. Там это тоже секретная информация. – Он повернулся ко мне. – Хотя шустрый малый, вроде вас, может и догадаться, за какие ниточки надо дернуть.

– Возможно, – сказал я.

– Ну, тогда ладно. – Он поднялся. – Я хочу спать, да и жена Саймона беспокоится, чем это он тут занимается. – Он поцеловал Дениз в щеку. – Спокойной ночи, девочка моя.

Он вышел в сопровождении Саймона. Мы молча сидели у камина, наконец Дениз произнесла: «У меня есть идея. Ты говорил о немецких родственниках, с которыми ты давно не общался. По-моему, один из них работает в полиции».

– Так и есть. Мой кузен Конрад Штрассер.

– Стоит попытаться.

– Я подумаю, – сказал я и протянул ей руку. – Пойдем спать.

В ту ночь я все не мог уснуть. Я думал об этой невероятной истории и прислушивался к ровному дыханию жены. Дениз была права. Мне понадобятся мои связи в Германии.

На следующее утро, пока жена еще спала, я тихо оделся и спустился вниз. После нескольких звонков в Гамбург я дозвонился наконец до Конрада, с которым не разговаривал несколько лет. Со смертью моего дяди и его жены-немки наше общение почти прекратилось, но мы с Конрадом всегда ладили, когда встречались на семейных торжествах, куда меня приглашали, пока я служил в Германии.

Соединив вместе то, что разузнал Конрад, что поведал Зек, и то, что удалось обнаружить мне самому, я написал правдивую и удивительную историю о братьях Келсо.

Август. Пролетая на высоте десять тысяч футов линию фронта во Франции, Джек Келсо был счастлив. В свои двадцать два года Джек, отпрыск одного из богатейших семейств Бостона, должен был бы учиться в Гарварде, а вместо этого он второй год воюет в составе Королевского военно-воздушного корпуса.

Сержант, летавший с Келсо на двухместном истребителе «бристоль», накануне получил осколочное ранение и был отправлен в госпиталь. Поэтому Келсо, кавалер Военного креста, на счету которого было пятнадцать сбитых немецких самолетов, в одиночку поднял свой самолет в воздух, нарушив устав. Хотя не совсем в одиночку: на полу кабины, одетый в кожаный шлем и летную куртку, сидел плюшевый медвежонок по кличке Таркуин. Келсо погладил медвежонка по голове: «Хороший мальчик. Смотри не подведи меня».

Погода в то утро была отвратительная – ветер с дождем. Поэтому из-за шума и неразберихи Келсо даже не заметил, что за самолет прервал его триумфальную карьеру. Слева мелькнула тень, пулеметная очередь прошила «бристоль», и одна пуля угодила Джеку в левую ногу.

Разворачиваясь в сторону британских позиций, Джек почувствовал запах гари. Он снизился до пяти тысяч футов, затем до трех тысяч. Из двигателя самолета выбивались языки пламени. Келсо бросил быстрый взгляд вниз, на окопы и позиции линии фронта Фландрии. Пора. Он отстегнул ремень, засунул Таркуина за пазуху, перевернул «бристоль» вверх колесами и выбросился из него. Пролетев тысячу футов, он дернул за вытяжной трос парашюта и начал плавно снижаться. Английские пехотинцы добрались до него через несколько минут.