Гейнц Зенкбейль - Джонни Бахман возвращается домой

— И никто из его подчиненных не захотел ему помочь, — с укором сказал Франц, качая головой, когда они искали убежище, на этот раз в подвале разграбленного жителями магазинчика. — Его нужно немедленно доставить к врачу, иначе он не выживет. Прострелены оба бедра и нижняя часть живота — так мне кажется.

— Но кто же станет его оперировать сейчас? — спросил Джонни.

— Вон там, на углу, находится лазарет. Он разместился в бывшем кинотеатре.

Через несколько минут они дошли до кинотеатра. «Иллюзион» — было написано на заржавевшей и изрешеченной осколками жестяной вывеске над входом. Обломки кирпича и куски штукатурки покрывали три выбитые ступени, которые вели в жалкое узкое фойе. На темных, исцарапанных стенах висели киноафиши, которые раскрывали тематику последних фильмов: «Великий король» и «Кольберг».

При виде киноафиш Джонни невольно вспомнил, что последний фильм он видел несколько недель назад ещё в лагере в Шёнайхе. Всех мальчиков заставили идти смотреть его. В фильме рассказывалось об обороне города, сильной и ожесточенной, прямо-таки безжалостной. И тем не менее это не было похоже на то, что Джонни за все дни войны увидел собственными глазами.

Круглые окошки билетных касс были закрыты. Прямо впереди находился узкий темный зал, гипсовый потолок которого частично обвалился. На полу повсюду валялись грязные бинты и вата. У стены гнили растоптанные остатки мокрой соломы. Нигде не было видно ни одной человеческой души, не говоря уже о враче.

— Что же теперь? — испуганно спросил Джонни.

— Ничего, — возразил Франц, — все летит к чертям. Тем временем начало смеркаться, и они поспешили дальше.

«Куда?» — мысленно спрашивал себя мальчик. Им пришлось обходить или преодолевать горы мусора и уличные заграждения. Пламя горящих домов обжигало их. «Знает ли вообще Франц, где сейчас можно найти помощь?»

Грилле уже давно не издавал никаких звуков. Должно быть, он потерял много крови. Рабочий комбинезон Франца стал липким от крови, как будто ранен был он сам. Вскоре они вышли на Грайфсвальдерштрассе, где им снова пришлось искать укрытия от нового артиллерийского обстрела.

В одном из подъездов, в который они забежали, они натолкнулись на женщину в каске и противогазе, которая бегло осмотрела раненого.

— Есть ли вообще смысл возиться с ним? — скептически осведомилась она, закончив осмотр.

— Нужно, — чуть не плача сказал Джонни.

— Врач! — вставил Франц. — Вы не знаете, где здесь можно найти врача?

— Попробуйте в Фридрихсхайн-бункере.

— Далеко это отсюда? — спросил мальчик.

— Самое большее с километр.

— Километр — это не много. — Джонни вздохнул.

— В мирное время, — заметил Франц, вновь взваливая на себя юношу.

Когда стемнело, они добрались до большого сквера, который был обезображен многочисленными окопами, проволочными заграждениями и другими препятствиями. Среди растрепанного кустарника располагались огневая позиция артиллерии и несколько пулеметных гнезд.

Джонни увидел здесь огромное количество военных: солдат, ополченцев и эсэсовцев. Впереди, серо-зеленые и неуклюжие, подобно мрачным крепостям, возвышались два отличающихся друг от друга гиганта из железобетона, или, как их все здесь называли, бункера. На самом большом из них, в верхней его части, виднелись стволы зениток, которые, однако, были нацелены не на небо, а вниз, на улицу, по которой они и вели время от времени огонь.

Франц, согнувшись под тяжестью своей ноши, шел медленно. Вот он остановился перед тяжелыми железными воротами, до которых они с трудом добрались, но ворота были закрыты на замок.

Джонни поднял кусок камня и постучал им в ворота. Мальчик колотил так отчаянно, что скоро у него заболела рука. Наконец одна створка двери приоткрылась, а в щель высунул голову старый мужчина в форме полицейского. Он был в каске и больших очках, которые придавали его лицу что-то совиное.

— Мы хотим войти! — воскликнул Франц.

— Все полно!

— Но немного места все же найдется! — Здесь уже пять тысяч человек!

— С нами будет пять тысяч три, — решительно проговорил Франц и сильным ударом ноги шире распахнул створку двери.

Мужчина в полицейской форме встал у него на пути.

— Я должен вас арестовать?

— Дружище, — пробормотал Франц почти просящим голосом, — мне лично все равно, где я доживу до конца войны, но посмотри-ка на него. — Он кивнул на Грилле, который висел на его спине как манекен. Голова, руки и ноги бессильно свисали вниз.

— Но этот же уже не нуждается в вашем спасении, — не уступал полицейский.

— Только в том случае, если мы тут и дальше будем стоять и болтать вздор. Есть же в этом здании что-то похожее на лазарет, не так ли?

— Второй этаж, третья дверь направо. Но едва ли туда можно пройти!

— Уж с этим-то мы как-нибудь справимся, дружище! — Не дожидаясь приглашения, Франц с раненым на спине прошел мимо полицейского, вслед за ним проскользнул в ворота и Джонни.

Оба очутились в огромном помещении типа пещеры с очень высоким потолком. Лампы едва освещали пространство. Здесь стояло несколько военных и легковых машин. Между ними, прижавшись плечом к плечу или же спина к спине, находилось бесчисленное множество людей. Они сидели на своих скудных пожитках или же прямо на голом полу, некоторые из них расположились на машинах.

У Джонни перехватило дыхание от зловония, пота и человеческих испарений. Плакали дети. Он скользнул взглядом по их лицам, похожим на желто-серые маски, на которых отражалось одно отчаяние.

С большим трудом, помноженным на бесцеремонность, Францу удалось проложить себе дорогу. Люди неохотно ее уступали. Некоторые вообще не отодвигались в сторону, так что Франц и Джонни должны были попросту перешагивать через них. Вслед им неслись проклятия. Тем не менее они довольно скоро добрались до каменной лестницы, которая вела на верхние этажи. Направо и налево, как будто высеченные из скалы, расходились мрачные, похожие на штольни коридоры, а по бокам от них располагались голые, серые кабины. И куда бы Джонни ни взглянул, он видел везде одно и то же: головы женщин и детей, подростков и стариков, тесно прижавшихся друг к другу.

Мальчуган уже отставал от Франца на несколько метров. Он старался идти, хотя сильно устал. Когда проходили мимо туалета, его одурманило такое невыносимое зловоние, что он почувствовал страшную тошноту и закрыл глаза. Его зашатало из стороны в сторону.

— Сядь-ка лучше где-нибудь здесь! — прошипел на него кто-то и грубо толкнул в спину.

Джонни безнадежно смотрел вслед Францу, который со своей тяжелой ношей исчез за лестничной площадкой. В этот момент свет сначала начал мигать, а затем совсем погас. И несмотря на то, что вокруг него были сотни людей, Джонни вдруг почувствовал себя покинутым, словно он неожиданно оказался в мире призраков.