Хулио Травьесо - Время Ч

— Послушай, как проехать к Монкаде?

— Ты что, приятель, выстрелов не слышишь? — пьяно вытаращился на него мулат. — Похоже, они там решили перестрелять друг друга. Если тебе охота попасть в Монкаду, двигай туда, где пальба.

К тому моменту, когда они туда добрались, началось общее отступление. Нападение на казарму закончилось провалом, и калабасарцы, так и не вступив в контакт с Фиделем, покинули район Монкады.

«Додж», в котором сидело девять человек, начал кружить по городу, в котором никто из них раньше не бывал. Долго так продолжаться не могло: подозрительную машину задержали бы рано или поздно. Решили разбиться на небольшие группы. Триго, Флорентино, Эрнесто Гонсалес и еще несколько человек вышли и продолжили путь пешком. Перед ними стояла нелегкая задача — выбраться из города, где на каждом шагу их подстерегала смертельная опасность. Кинтела вместе с оставшимися в машине подпольщиками должен был прорваться через армейские кордоны, расставленные на всех выездах из Сантьяго.

Триго и его товарищи пустились бродить по пустынным улицам города. На Флорентино была военная форма, другие переоделись в гражданское платье прежде, чем выйти из машины. Чтобы не привлекать внимание, группа разделилась: Флорентино пошел в одну сторону, Триго и остальные подпольщики — в другую. Неизвестно, сколько времени они бы еще бродили, если бы на их счастье мимо не проезжал междугородный автобус Сантьяго — Гавана. Триго поднял руку, и водитель затормозил рядом с ними. Внутри, кроме водителя и кондуктора, сидело трое пассажиров.

— Куда едете? — спросил Триго.

Кондуктор подошел к окну и внимательно оглядел стоявших на обочине людей.

— В Гавану.

Калабасарцы торопливо вскочили в открывшуюся дверь, и автобус тронулся. Триго достал из кармана деньги, переданные ему братом при расставании, — вот когда они пригодились — и заплатил за проезд всей группы.

Подпольщики расселись по разным местам; Триго устроился у окна и устало закрыл глаза, однако тут же открыл их, услышав над ухом голос кондуктора, который тихо, но настойчиво сказал:

— Приведите себя в порядок и волосы причешите.

Триго молча повиновался. Через некоторое время кондуктор снова подошел к нему и сунул в руки какой-то пакет.

— Слушайте меня внимательно, — произнес он еле слышно, — наш автобус отошел от станции в пять пятнадцать утра, потом мы услышали выстрелы и вернулись обратно. Было шесть тридцать, когда мы выехали снова. В случае чего вы скажете, что сели в автобус на конечной станции в пять пятнадцать и там же купили этот хлеб.

Триго взглянул на кондуктора и, ничего не ответив, взял пакет с хлебом. Какое-то мгновение он колебался, не зная, как поступить: то ли поблагодарить этого человека, то ли остановить поскорее автобус и выскочить на шоссе. Будь что будет, решил он в конце концов и снова закрыл глаза.

У поселка Эль-Кобре автобус остановился, и к нему подошел необычно одетый человек — в брюках от военной формы и рубашке каких-то невообразимых цветов. Вид у него был совершенно измученный.

— Куда идет этот автобус? — спросил он кондуктора.

— В Гавану.

— А куда я смогу доехать за четыре песо?

— До Баямо.

— Ладно.

Человек в пестрой рубашке поднялся в автобус и сел сзади. Это был Хенеросо Льянес. Из калабасарцев только Эрнесто Гонсалес знал его. Он подошел к Триго и сказал:

— Нужно купить ему билет до Гаваны. Если он выйдет в Баямо, ему крышка.

Триго подозвал кондуктора. Тот молча взял деньги и понимающе кивнул.

На въезде в Баямо шоссе было перекрыто. Автобус остановился, и к нему приблизился солдат с винтовкой. Мрачно глядя на кондуктора, он потребовал у него информацию об автобусе. Кондуктор спокойно ответил, что они отправились от станции в пять пятнадцать, но, услышав выстрелы, вернулись и в шесть тридцать отъехали снова.

— А эти? — Солдат описал стволом винтовки полукруг в сторону пассажиров.

— Все они сели в автобус на конечной станции в пять пятнадцать, — невозмутимо ответил кондуктор.

В Гаване Триго вышел на Агуа-Дульсе, его товарищи поехали дальше. Закрывая дверь, кондуктор сделал прощальный жест рукой и негромко сказал:

— Счастливо.

Триго проводил благодарным взглядом его фигуру, удалившуюся в глубь салона, и вскочил в подошедший маршрутный автобус. На нем он добрался до Виборы, где пересел на другой автобус до Калабасара. [35] В 1972 году Подро Триго, работавший в Институте гражданской авиации, приехал по служебным делам в Москву. Здесь он случайно разговорился с одним из своих кубинских коллег, который ему, между прочим, сказал: — Ты знаешь, Педрито, мне вспомнилась давняя история, о которой я никому не рассказывал. 26 июля я был кондуктором на междугородном автобусе Сантьяго — Гавана и помог группе повстанцев добраться до Гаваны. Триго посмотрел на него с изумлением: — И одному из них ты дал пакет с хлебом, правильно? — Верно, но откуда ты это знаешь? Триго расхохотался: — Это был я!

«В десять утра, — продолжает вспоминать Мельба, — они нашли нас в детской палате, схватили и отправили на машине в казарму. Там нас заперли в большой комнате. Это был, наверное, офицерский клуб — помню, там еще стояло несколько биллиардных столов. Здесь мы увидели наших товарищей; многие из них лежали все в крови прямо на полу, вымощенном каменными плитками. Их выводили по четыре человека, пытали и притаскивали в бессознательном состоянии обратно, потом уводили следующих…» [36] Воспоминания Мельбы Эрнандес. Цит. по кн.: Двадцать шестое.

Вечером 27 июля Роландо Сантана, живший в доме 403 между улицами 0 и 25, спустился в вестибюль, где встретился с пареньком, работавшим в доме уборщиком.

— Кто бы мог подумать, доктор, — обратился он к Сантане, с серьезным видом глядя ему в глаза.

— А что такое? — не понял Сантана.

— Представляете, оказывается штурм Монкады возглавлял тот высокий человек с сигарой, он еще всегда носил под мышкой книги. Помню, он всякий раз спрашивал у меня разрешения пройти, когда я убирал.

— Это кто же?

— Ну тот самый, который часто навещал жильца на шестом этаже, серьезного такого молодого человека в очках.

— Погоди, неужели тот, который бывал у Абеля?

— Он самый и есть.

Подошел сосед с развернутой газетой в руках.

— Удивительно, какое самопожертвование! — воскликнул он, обращаясь к обоим. Сантана никак не мог оправиться от удивления: он никогда не замечал, чтобы в квартире 603 происходило что-либо необычное. Он медленно вышел на улицу, задумчиво повторяя: «Такой серьезный молодой человек, сразу видно, настоящий мужчина».

«Снова раздалась пулеметная очередь. Я бросилась к окну, следом за мной подбежала Мельба. Я почувствовала ее руки, сжимавшие меня за плечи. Какой-то человек подошел ко мне и сказал: «Твоего брата убили». Руки Мельбы сжали меня еще сильнее. В ушах продолжал стоять грохот выстрелов. Каким-то чужим голосом я спросила: «Убили Абеля?» Человек не ответил. Руки Мельбы крепко держали меня. «Который час?» — «Девять», — ответила Мельба». [37] Воспоминания Айдее Саетамарии. Цит. по кн.: Предыстория штурма Монкады.