Альберт Зарипов - Дембельский аккорд

В надетом положении рюкзак не выступал по бокам, а когда я сел, то выяснилось то, что высота рюкзака соответствует длине туловища человека. Если же верхний клапан был вывернут наружу, то и длина рюкзака увеличивалась, но ненамного. Впереди рюкзак имел широкий пояс с пластмассовыми пряжками, которые очень надежно фиксировали рюкзак на теле. В случае необходимости пряжки быстро раскрывались и от надетого рюкзака можно было избавиться за считанные секунды.

- Классная вещь! - воскликнул я. - в сто раз лучше чем РД-54. Надо ж так додуматься… И где они раньше были.

- Раньше ведь войны не было. - откликнулся Иваныч, вытряхивая очередной рюкзак. - Ты на лифчик посмотри.

Нагрудник был изготовлен из того же плотного и камуфлированного материала, что и рюкзак. Спереди он застегивался как жилет на небольшую молнию и две маленькие пластмассовые пряжки, которые на мой взгляд не совсем обладали необходимой прочностью. На груди имелось четыре кармана на два магазина каждый, которые закрывались сверху клапанами со стягивающей резиновой кромкой. По бокам располагалось по два кармашка для ручных гранат. Тут же были и крепления для осветительных ракет. Широкие лямки поверх плеч и две узкие по бокам вели к небольшому рюкзачку на спине. В него можно было положить и достать груз не только сверху. Такого достижения рационализаторской мысли я еще не встречал… В правой боковине снизу была вшита небольшая молния, длина которой позволяла руке свободно проникнуть внутрь… Прямо к боеприпасам уложенным на дне рюкзачка.

- Обалдеть! - восхищенно пробормотал я. - Можно лежать на огневой позиции, вести стрельбу… А если что-то понадобилось, то можно правой рукой спокойно достать из рюкзачка. Пачку патронов, например.

- Туда лучше всего гранаты к подствольнику ложить! - сказал Пуданов. - В третьей роте такие лифчики уже есть… В группе Махаева.

- Класс! - я искренне радовался новой амуниции. - Восемь магазинов спереди, четыре гранаты, а в заднем отсеке еще сколько хочешь… И магазины, и гранаты, и пачки патронные… Да… Спецназ - это вам не хухры… Мухры.

От моих растерянно-обрадованных слов рассмеялись и ротный, и наш писарчук. Да и я тоже не сдержался.

- А что?! - со смехом оправдывался я. - Такой амуниции и в Афгане не было… Так… Что тут у нас со спальником?… Да-а.

Я расстелил по всей кровати спальный мешок и расстегнул длиннющую молнию, которая шла посередине и по всей его длине. Снаружи материал был светло-коричневого цвета, а внутри полупрозрачным и белым. В верхней части имелась

Противокомариная сетка, которой накрывалось лицо спящего. Мне, откровенно говоря, она показалась чересчур маловатой… В небезызвестной мне Рязанской губернии имелись кровососы гвардейского роста, способные прокусить не только камуфляж, но и надетый под ним свитер… Здесь конечно другие места и до чучковских болот далековато… Но чеченские комарики тоже не лыком шиты… Уже проинструктированы боевиками… Чью же кровушку следует хлестать во всё комариное горлышко.

- Слабовата сеточка! Сюда надо бы что-нибудь похожее на защитную шляпу пчеловода… Но это уже мелочи… Сойдет и такая.

Я высказал свое последнее заключение военного специалиста и стал собирать амуницию, чтобы вернуть её ротному до общей кучи. Но Иваныч меня остановил.

- Возьми себе! Я и на командиров получил.

Я не стал спорить с майором Пудановым. Ведь старший начальник почти всегда "убедит" своего же подчиненного.

- Спасибо! - поблагодарил я заботливого ротного. - Ну, не всё же бойцам да солдатам! Надо же и о себе хоть иногда позаботиться!

- И то верно! - отшутился Пуданов. Мы всё в трудах да в трудах… Аки пчёлы… И никто же за это даже стакан водички-водочки не нальёт.

Утомленный не соответствующей его статусу писаря трудовой деятельностью солдат Корнюхин буквально встрепенулся при этих словах командира.

- Товарищ майор! - с тайной мыслью взмолился он. - Я вам налью сколько захотите… Вы только.

- Хрен тебе в рот! - отрезал Иваныч. - На закуску! Запомни, бумажная твоя душа, что русские офицеры не продаются! Ни за водку, ни за деньги… Это их принцип жизни!

- Ну, товарищ майор! - взывал к нему писарь.

- Я сказал нет, значит нет! - сурово ответил ротный. - Пойдешь в последнюю отправку! Представляешь, Алик! Этот гаденыш уже два раза пытался вписать свою фамилию в первую партию! Твоего Антонова вычеркнул! И как после такого с ним разговаривать? Они конечно вредители - эти дембеля… Но тащили наряды, ходили в караулы, на боевые выходы ездили… А этот буквоед их будет выкидывать из первой отправки?! Самовольно.

- Это он в корне не прав! - всерьёз нахмурился я. - Хоть ты и Корнюхин, но.

Мало того, что Корнюхин хотел обмануть командира роты, использовав в своих корыстных целях служебное положение, так он ещё и покусился на моего увольняющегося подчиненного. Который сейчас думает над созданием чудо-печки.

- Вот и я говорю… "Повинен смерти!" - подражая царю Ивану Грозному, командир роты даже топнул ногой.

Писарчук сначала замер и даже оглянулся на дверь, возможно ли его бегство… Но после бдительного оклика продолжил складывать нагрудники.

- О, всевеликий государь Иваныч… Грозный! - с торжественным пафосом изрек я. - Не вели казнить! Вели миловать.

Мы буквально вчера посмотрели эту никак не надоедающую комедию и текст диалогов был еще свеж в нашей памяти… А приподнятое настроение очень даже располагало к подобным импровизациям… Не одними же уставными выражениями нам разговаривать.

- Он своими трудами искупит свою вину… - ухмыльнулся я. - Живота ему надоть… Живота.

- Какого такого живота? - взревел повелитель всея роты. - Да его на губу! На трое суток!

- Товарищ майор! - успокоившийся Корнюхин даже решился слово молвить. - а кто же вам тогда писать будет?

- Будем забирать тебя на светлое время суток!

Так майор Пуданов придумал выход из этого тяжелого положения. Хотя на мой честнейший взгляд имелся и другой вариант.

- Саня! А давай-ка мы его посадим в подвал нашей каптерки! - "от всего сердца" предложил я. - Очень близко. Тепло. Сухо. Никто ему не мешает.

- Точно! - заявил командир. - Мы ему прямо в подвале стол поставим! Лампочку повесим. И будет он работать там круглые сутки… слышишь, Корнюхин?!

- Слышу-слышу! - отозвался боец бумажного фронта.

Он толи полностью смирился со своей участью, толи догадался о том, что мы сейчас над ним всего лишь подшучиваем… Ему уже было откровенно начхать на всё и это казалось можно понять по его очень уж спокойному тону, который в данной ситуации вполне мог сойти и за неприкрытую наглость.

- Ты глянь! Обиделся что ли?! - уже без иронии спросил Пуданов. - На обиженных воду возят.

- Да нет, товарищ майор. Просто… Я тут работаю и день и ночь… А вы.