Альберт Зарипов - Дембельский аккорд

Но я от смеха ничего не мог произнести… единственное, что мне удалось сделать, - так это суматошно отмахиваться обеими руками от такой внезапно появившейся "местной традиции"… Хоть я и проживал когда-то давно в ста километрах от его Самарканда… Но не до такой же степени.

Из комнаты командира роты появился Красный от смеха Валера Златозубов, которому мы не дали работать дальше над картой. Он тоже с трудом смог произнести несколько слов.

- А в твоем Самаркандском автомобильном училище… Вы как ходили?

Николай Васильевич знал уже всё о прежней жизни зампотеха и поэтому отвечал вполне грамотно:

- Валера! Об чем ты спрашиваешь?! Точно также… В строю босиком шлепали… У них же там снега не бы-ва-ет!… А галоши они всей ротой из старых камер шили… Ты думаешь почему он и здесь старые покрышки не выбрасывает?! Скоро он и наших бойцов научит самопальную обувку делать.

- Коля! - с большим нетерпением проворчал Дегтярев. - Ты из-за своего балабольства на ужин опоздаешь. Иди быстрее.

Утверждение зампотеха было резонным и мы постепенно стали подтягиваться к выходу.

- Счастливо оставаться! - на прощанье Тимофеев помахал ручкой бывшему жителю солнечных краев. - Оревуар!

- Иди-иди! - послышалось вслед. - И побыстрей возвращайся!

- Ни ху-а! - ответил Николай Васильевич на якобы китайском наречии, но затем перешел на русский диалект. - Я очень люблю ходить в своей новой обуви. После ужина я пойду сначала в первую роту… потом в третью… Так что иди-ка ты на ужин так, как ты раньше ходил.

Дегтярев что-то ещё прокричал нам вдогонку, но мы уже захлопнули дверь и пошли к выходу из здания.

- Представляешь… Я вчера проспал малехо. А этот урюк обул мои ботинки и с чистой совестью умотал сначала на завтрак, а оттуда сразу на развод. - жаловался Коля. - Я проснулся-потянулся, а ботинки-то тю-тю. С завтраком пролёт - это не так было страшно… Но вот когда меня сам Сухов стал вызывать на развод! Вот это был аллес! Я тут метался по казарме… Пришлось снять ботинки с дневального на тумбочке.

- И в них пойти на развод? - спросил я, уже по интонациям Васильича предчувствуя продолжение этой истории.

- А что ещё оставалось делать? Дегтяря на разводе перехватить не удалось - он смылся в свой автопарк, как только меня издалека увидел. Зар-раза… А меня сразу же отправили на дежурном бронетранспортере в штаб группировки, отвезти бумажки. Ботинки жмут - страшное дело! Но это ещё мелочи.

- Чего там ещё? - меня опять разбирает смех.

- Этот дневальный оказался один-одинешенек на всю нашу вторую роту. Он ведь быстренько позавтракал и прибежал сменить другого дневального. И только потом он попал в мои ручки!… А дежурный-то по роте с третьим бойцом весь завтрак ошивались в столовой. И стоит этот бедолага один… а я еду себе спокойненько в БТРе туда-сюда-обратно… Ничего этого не знаю и, стало быть, ни в один ус не дую… А комбат прямо с развода собрал всех ротных и пошел проверять порядок в подразделениях. Ну и начали с самого ближайшего… То есть со второй роты. Вот заворачивают они всей своей оравой за угол, а там на входе стоит наш дневальный… В каске и бронежилете, с автоматом… Но в портянках и солдатских тапочках! Ты только представь такую картину! У Лимонова тут же столбняк! Комбат поорал… Сколько у него мочи хватило… И начинают прямо на месте проводить расследование. А наш солдатик чистосердечно признается… И вкладывает меня с потрохами. Мол, пришел старший лейтенант Тимофеев, снял с него ботинки, сам обулся в них и куда-то ушел.

- А дальше… Дальше-то?.

- А что дальше? Я возвращаюсь обратно. Ничего этого не знаю. У шлагбаума встречаю комбата с его свитой… И нет бы мне проехать мимо! Так я эффектно кричу водителю: "Тпру-у… Стоять, драконы!…" Бронетранспортер тормозит всеми колесами… И я с чувством выполненного долга спрыгиваю с брони и иду к комбату докладывать о выполнении его приказания. А у Сухова глаза уже навыкате! Я ещё не успел подойти… Мамочки родные!… Как он начал меня клевать… Ужас, да и только!.

- А Дегтярев? - я уже отдышался и смог говорить.

- А что ему? Босоногому автомобилисту?! Он прокрался в казарму, когда меня не было, и преспокойненько поставил ботинки под кровать. Гаденыш ползучий.

В данной ситуации мне захотелось уточнить одну небольшую деталь:

- А куда он свои-то дел? Ему что, не выдавали?

Тимофеев с нескрываемой досадой сплюнул и достал сигарету. Мы уже подошли к столовой, но наверх пока что не поднимались.

- А он свои новые ботинки продал бойцам! А сам теперь ходит в этих… Рыжих.

И всё равно мне было что-то непонятно:

- А зачем он продал?

- Ты сам его спроси! - Тимофеев быстро докуривает сигарету и берется за поручень трапа. - Говорит, что родителям отправил.

Такое объяснение было вполне правдоподобным, но я всё же продолжал интересоваться бытовыми мелочами:

- Это в Самарканд что ли?

Мы уже поднялись на верхнюю площадку перед дверью и постояли с минуту, пропуская мимо себя выходящих офицеров и прапорщиков.

- Ну, а куда же ещё! - отвечает Тимофеев и начинает тихо ругаться. - Блин, да сколько же вас туда набилось?

Наконец вереница отъевшихся командиров и начальников закончилась, после чего мы смогли войти в теплое помещение столовой. Там мы увидели нашего старого знакомого по прозвищу Засада.

- Стасюга! - закричал ему Коля. - Ты чего тут делаешь? В госпитале плохо кормят?

Старший лейтенант Гарин получил летом сквозное огнестрельное ранение в бедро, после чего несколько месяцев получал стационарное медицинское лечение. А теперь он оказался здесь… Перед моим нынешним убытием в Чечню мы с ним уже встречались в Ростове. Это было после его выписки из госпиталя, и тогда он не очень-то и торопился возвращаться сюда - на Ханкалу. А тут такая приятная неожиданность!.

Мы по-дружески "поздоровкались" и уселись за освободившийся столик.

- Ну, так кто зъив усё наше сало? - первым делом спросил я.

- Як кто? Татары, кто ж ещё! - привычно ответил Гарин. - Щас уся Украина без сала страдае!.

Стас родился где-то на "Харькивщине" и при любом удобном или же неудобном случае подчеркивал свои хохляцкие особенности.

Окончил он ту же самую 13-ую роту Рязанского воздушно-десантного училища, что и мы с Николаем Васильевичем. И первые годы службы Гарин даже командовал разведгруппой, но постоянно проявлял тягу к непыльной штабной работенке. Заводил дружбы с кем и следовало, не отказывал в просьбах начальствующих людей… А в этом году штаб нашего батальона разворачивали по афганскому штату, чем Гарин и воспользовался, быстро заняв пока ещё никем не захваченную должность. На этом его карьерные амбиции вроде бы успокоились, но тут, как на грех, Стаса ранили и причем травма оказалась средней степени. Он мог бы и дольше пробыть в госпиталях… Под присмотром нянечек да медсестричек.