Карл Вурцбергер - Туманы сами не рассеиваются

Сжав руки в кулаки, он подошел к окну и выглянул на улицу. Солнце садилось за горизонт, и легкий ветерок шевелил гардины.

И вот Роберт снова в поезде. Прислонившись спиной к стенке вагона, он смотрел в окно и пытался считать телеграфные столбы, но все время сбивался. Мысли его то и дело перескакивали с Гит на сынишку, затем на заставу и снова на жену, и так без остановки.

Гит рано проводила его на вокзал. Прощаясь, она улыбнулась и обещала часто писать ему о здоровье сына. Роберт остался доволен расставанием и тем, что жена постаралась как-то смягчить его.

Позже он пытался все свои мысли сосредоточить на службе. Товарищи будут расспрашивать его о том, что случилось с его сыном, как он себя чувствует.

Затем мысли его перескочили на случай с нарушением границы, и он с неприязнью вспомнил о Геймане. И хотя никто не мог доказать их виновность, совесть мучила Роберта все сильнее и сильнее. Инстинктивно он начал понимать, что случай, происшедший на границе, в какой-то мере связан с тем, что случилось с его сыном.

Вынув изо рта сигарету, он закрыл глаза. Монотонный перестук колес навевал усталость и сон. И Роберт задремал.

Ему приснился сон, что он ведет большой автобус. Рядом с ним сидит Гейман и спит. Роберт пытается его разбудить, но безуспешно. Он гудит, толкает его в бок, но тот продолжает спать. Машина несется навстречу высокой серой стене. Он резко тормозит и, вздрогнув, просыпается.

— Вам нехорошо? — участливо спрашивает его соседка по купе.

— Нет, нет, ничего, — смущенно пробормотал Роберт, пытаясь привести в порядок свои мысли. Спустя несколько секунд в голове вырисовывается четкий четырехугольник:

Круг, Гейман, нарушение границы и дорожное происшествие с сыном. А еще лучше так: на месте Фрица Геймана оказывается Роберт Венде. Да, да, Роберт Венде!

«Круг не терпел ошибок. Он, когда я у него был в учениках, нес за меня полную ответственность. А вот я не такой, я не пожелал нести ответственность за своего часового, когда он заснул на посту. Так кто же, спрашивается, виноват: он или я?

Круг остался верен самому себе. А вот я смалодушничал, струсил, проще говоря, побоялся ответственности…»

Роберт встал и, бросив взгляд в окно; заметил, что он уже почти приехал. Он снял свой чемоданчик из багажной сетки и, поправив ремень, направился к выходу.

Как только Роберт вошел в комнату своего отделения, в ней воцарилась мертвая тишина.

Унтер-офицер Йонас на мгновение выпрямился, пока Роберт докладывал ему о своем прибытии, а затем по-дружески протянул ему руку.

Роберт рассказал о том, что случилось с его сыном, рассказал, ничего не умолчав, о Круге. Не скрыл он и своего спора с учителем. Рассказывая все это, он то и дело посматривал в сторону Геймана, который, однако, держался так, как-будто он давным-давно забыл о случае на посту.

Товарищи внимательно слушали Роберта и спокойно вздохнули и зашевелились только тогда, когда он сказал, что с мальчиком ничего опасного.

— Могло кончиться худшим, — заметил один из пограничников.

— А у вас что нового? — спросил Роберт и внимательно посмотрел на Шустера.

Тот молчал, покусывая уголки губ.

— У нас все в порядке, товарищ Венде, — твердо сказал Йонас. — Соревнование идет полным ходом. Выяснилось, что граница была нарушена не во время вашего дежурства. Я это и раньше знал. Но сомневающиеся были… — Унтер-офицер бросил беглый взгляд в сторону Шустера.

— А как была нарушена граница? — поинтересовался Роберт.

— Нарушителя задержали на шоссе полицейские. На допросе он показал, что перешел границу около четырех часов утра. Двое суток он скрывался в селе Нордхаузен, а когда пытался уехать в Эрфурт, был задержан… Вот и все. Все подозрения с нашего отделения сняты, и мы претенденты на одно из первых мест в соревновании. Все ясно!

— Не все ясно, — заметил как бы нехотя Шустер. — Что было с сигнализацией?

— Вот только об этом на допросе и не спросили нарушителя.

Шустер встал и попросил разрешения выйти из комнаты.

— Желаю скорого выздоровления вашему сыну, — сказал Йонас Роберту и добавил: — Приведите свои вещи в порядок, завтра мы заступаем на дежурство.

— Слушаюсь! — сказал Роберт, а сам никак не мог отделаться от мысли, что Шустер оказался прав. Правда, теперь ни к нему, ни к Фрицу никто никаких претензий не имеет. Оба признаны невиновными. Еще несколько недель, и он демобилизуется. До свидания, ребята! Будьте счастливы!

К вечеру дождь перестал и ветер принес с полей запах спелого хлеба.

Роберт Венде ловко закрепил на дереве датчик сигнализации и отошел в сторону.

— Будем надеяться, что зверь не нарушит нашей сигнализации, — сказал он Гейману, с которым он снова попал в пару. — Пошли дальше.

Гейман взял Альфу на короткий поводок, и они пошли дальше почти по самой опушке леса.

— Знаешь, Роберт, по этой тропке мы до следующей точки незамеченными не пройдем: местность слишком открытая. А не лучше ли нам пойти лесом? — предложил Гейман.

Роберт на миг задумался и, посмотрев на небо, сказал:

— Согласен. Осторожность нам не помешает.

Спустя минуту они уже шли под прикрытием леса и густых кустарников.

Вдруг Фриц дернул Роберта за рукав:

— Смотри туда! Кто-то зажигает там спички!

— Где?

Гейман рукой показал на северный склон горы Танберг.

Теперь и Роберт видел, что кто-то действительно зажигал там спички.

Пограничники залегли. Роберт приложил к глазам бинокль и увидел за кустами человеческую фигуру. Через минуту загорелась третья спичка.

— Видишь?

— Да не шуми ты так, — шепнул ему Роберт. «Не подача ли это сигналов кому-то, кто находится на нашей стороне? — подумал он. — Или, может, просто человек неудачно прикуривает сигарету?»

Роберт передал бинокль Гейману.

— Продолжать наблюдение! — приказал он. — Если сигналы повторятся, то, значит, даются они для того, кто находится в Бургхагене. Ты наблюдай, а я отойду немного назад и посмотрю.

Роберт отошел назад и остановился на месте, откуда ему как на ладони было видно все село. На фоне темного неба вырисовывалась башенка собора. Свет горел всего лишь в окнах нескольких домов. Но никаких миганий огнем Роберт не заметил.

Прошло несколько Минут. Роберт уже хотел подойти к потайному телефону и доложить о замеченном на заставу, как услышал шепот Геймана:

— Роберт! Тут кто-то есть!

Альфа ощетинилась и глухо заворчала.

— Смотри сюда, там кто-то есть!

«Значит, это все же не сигарета, а световой сигнал, — мелькнуло у Роберта. — Только подавался он не для того, кто сидит в селе, а находится совсем рядом с ним».

— Человек на горе все еще стоит? — спросил Роберт у Геймана.