Вацлав Билиньский - Шестая батарея

— Это ты? Что за сюрприз?..

— Да, я приказал вызвать тебя, — холодно объясняет Смельчак. — Присаживайся, потолкуем…

— Если ты опять за свое…

Смельчак не дает ему договорить. Смотрит на побледневшую Беату.

— Оставь нас одних…

Чарковский садится в глубокое кресло и лениво рассматривает свои ногти.

— Не трать время попусту…

— Слушай, Чарковский, — перебивает его Смельчак, — давай-ка раз и навсегда покончим с игрой в кошки-мышки. Ты нам сейчас очень нужен.

— Но я не желаю иметь с вами ничего общего, — протестует Дада. На его лице появляется выражение бессилия, страха и гнева.

— Это не имеет значения! Ты нам нужен — поэтому вопрос решен!

— Вам мало того, что я молчу? Я и так рискую! — В голосе Чарковского звучат истеричные нотки. — Вам не удастся меня принудить! Понимаешь? Не удастся… Я не хочу сотрудничать с вами!

— Боишься? — презрительно спрашивает Смельчак.

— Да, боюсь. Не хочу погибать из-за ваших дурацких амбиций. Я с вами порвал окончательно и бесповоротно.

— Это тебе только кажется… Ну, хватит торговаться. Ты должен понять, что мы держали тебя в резерве, не трогали, пока могли обойтись. Но сейчас настал момент, когда ты нам нужен. Вот так… Или — или…

— Это что, угроза?

— Кому? Тебе? — морщится Смельчак. — Мы не угрожаем, я только повторяю: или — или…

— Что это значит?

— Или сделаешь то, что тебе приказывают…

— Или?

— Чего спрашивать? Сам можешь догадаться…

Дада хочет встать, но его останавливает властный жест Смельчака. Пока он продолжает говорить дружеским тоном:

— Даю тебе пять минут на размышление…

Смельчак встает и, засунув руки в карманы, начинает расхаживать по комнате, словно позабыв о присутствии Чарковского.

Дада нервно кусает губы, сжимает кулаки так, что пальцы трещат в суставах. На его лице можно прочитать то страх, то гнев, то ненависть. Наконец он взрывается:

— Нет! Не хочу, не хочу! Вам не удастся заставить меня! Я сыт этим по горло! Хочу жить!!!

— Успокойся, — говорит Смельчак. — Успокойся и прими к сведению, что у тебя осталась всего минута…

— А если не соглашусь?

— Ты ведь знаешь, как мы поступаем с предателями.

— Запугиваешь?.. Не верю! — Чарковский берет себя в руки. — Не боюсь я ваших угроз…

В соседней комнате тенор надрывно заводит песню о Розамунде. Дада бросает взгляд на дверь и бледнеет.

— Ну? Решай…

В словах Смельчака звучит какая-то новая нота, от которой Чарковский буквально обмяк в кресле. Нервы его сдают. Он почти беззвучно шевелит губами:

— Чего вы хотите от меня? Что я должен сделать?..

Смельчак расхохотался.

— Ну и к чему было городить весь этот огород? — язвительно говорит он, усаживаясь рядом с Чарковским. Спокойно достает сигареты, угощает Даду и закуривает сам. — Послушай, Чарковский. Если ты окажешься подлецом, то в тот же день отправишься к ангелочкам! Учти это! Ты ведь порядочная свинья, от тебя можно всего ожидать!

— Что я должен сделать? — повторяет Чарковский, жадно затягиваясь дымом.

— Поможешь провести нам одну операцию. А потом катись на все четыре стороны. Сможешь уйти в лес, хотя для этого ты не годишься. Чересчур нежный. Если пожелаешь отправиться за границу, снабдим тебя документами. Организуем даже переброску через линию фронта. Сам выбирай…

— Что за операция?

— Ну вот видишь! Наконец-то заговорил по-мужски, — удовлетворенно заметил Смельчак.

Майор проводил Чарковского до самых дверей, на прощание покровительственно потрепав его по плечу:

— Но-но! Выше голову… Теперь все будет хорошо. — Захлопнул дверь и, облегченно вздохнув, вернулся в комнату, где Беата напевала под патефон.

— Выключи, — велел он, затыкая уши. — Я никогда не любил музыки…

Смельчак сел на диван и, обнимая одной рукой Беату за талию, другой начал расстегивать пуговицы на воротничке мундира.

— Ну вот видишь, напрасно ты волновалась. Все прошло хорошо. — Он весело засмеялся. — А теперь у меня есть и для тебя часок…

Спустя час появился Добжицкий. Потом подошли еще несколько человек — военные и двое в штатском. Когда все собрались, Смельчак торжественно начал:

— Завтра, друзья, наступит наш великий день. Я представил на рассмотрение командования план серьезной операции, и его утвердили. Я ждал только подходящего момента. И он пришел! Мы осуществим этот план!

Все молчали. Смельчак, небрежно развалившись в кресле, следил за выражением лиц присутствующих. Говорил неторопливо, часто останавливаясь и затягиваясь сигаретой.

— Как вам известно, Храбрый во главе лесного отряда должен был совершить нападение на тюрьму. Черт знает как, но об этом пронюхали коммунисты. И теперь это известно всему городу. Люди думают, отважимся ли мы на такой шаг… Вы понимаете, что сейчас на карту поставлен наш престиж… А у Храброго нет уверенности…

— Я не могу взяться за это дело, пока тюрьма усиленно охраняется… — раздраженно бросил один из штатских.

— Верно, — поддакнул Смельчак, — это могло бы дорого обойтись нам…

— Конечно. Поэтому дайте гарантию, что училище не вмешается…

— Погодите, погодите, — усмехнулся Смельчак. — Не нужно торопиться. Как вы считаете, можем ли мы гарантировать это?

Собравшиеся молчали. Смельчак удовлетворенно глядел на их лица. Сейчас он блеснет своим талантом. Он сделал жест, словно хотел всех обнять.

— Подойдите поближе, — понизил голос Смельчак, — я изложу вам свой план…

По мере того как он говорил, на лицах слушателей появился интерес, потом — одобрение и, наконец, — восторг. Смельчак изложил свой план, как опытный штабист. Назвал часы, минуты, очередность проведения операций, каждому поставил задачу.

— Начнем с тюрьмы, — объяснял он. — Ею я займусь сам. Мне будет помогать подпоручник Бритва. Ровно в восемь мы впустим на территорию тюрьмы людей Храброго. К сожалению, у нас нет возможности повлиять на состав завтрашнего караула, в нем могут оказаться лица, сочувствующие коммунистам. Этих мы уберем без шума. В восемь десять с тюрьмой будет покончено. Отсюда напрямик через поля до урочища всего метров триста. Люди Храброго в штатском вернутся в город и захватят почту, электростанцию. Одетые в форму разбиваются на две группы. Первая под командованием подпоручника Бритвы взорвет склад горючего и смазочных материалов училища, я же возглавляю вторую, которая нападет на караульное помещение. Ну и что вы скажете?

— Блестяще, — пробормотал кто-то.

Другие согласно закивали.

— Это только начало. — Смельчак выпятил губу. — Поймите, мы должны нанести завтра коммунистам ощутимый удар. А для этого необходимо использовать на сто процентов каждую возможность.