Павел Павленко - Мартин Борман: «серый кардинал» третьего рейха

Поначалу казалось, что Бух прав. Каждое воскресенье Борман приезжал на своем «опеле» в имение Бухов в Сольме в предместьях Мюнхена. Ничего особенного вроде бы не происходило. Но в апреле, во время традиционной семейной прогулки, Герда и Мартин немного отстали, и это их свидание наедине резко ускорило развязку. Вернувшись с гулянья, жених официально попросил ее руки. Фрау Бух была довольна. «Скоро в нашем доме появится свой Мартин», — обрадовалась она, не скрывая своего благоговения перед Мартином Лютером.

Коллективная фотография, датированная сентябрем 1929 года, сделана на свадьбе, прошедшей под знаком свастики: Гитлер и Рудольф Гесс были на ней свидетелями, а шеф СА Пфаффер и прочие лидеры движения штурмовиков — дружками новобрачных; гордый, улыбающийся жених, соответственно духу торжества, облачился в коричневые рубашку и брюки, высокие сапоги и опоясал живот нацистским офицерским ремнем (как и все остальные партийные функционеры, включая Вальтера Буха). Герда предстала вся в белом, в фате и с миртовым венком. Впрочем, невинность, которую символизировали эти детали туалета, к тому времени стала уже достоянием истории: неполных семь месяцев спустя появился на [72] свет их первый сын Адольф Мартин, за которым в семье закрепилось прозвище Кронци — немецкое сокращение от «кронпринц», то есть наследный принц, ибо имя ему дали в честь Гитлера. Нацисты из числа борцов «старой гвардии» злобно и язвительно шутили по поводу сроков его появления на свет. Агроном Вальтер Дарре, который, едва вступив в партию, сразу был объявлен экспертом по сельскохозяйственным и расовым проблемам, слышал от них байку о том, как выскочка из Веймара «убедил наивную и доверчивую Герду, что акт применения «личного мужского оружия» является доказательством серьезного намерения жениться». Для семьи Бухов брачный союз Герды с амбициозным молодым человеком, упорно прокладывавшим себе путь к вершинам НСДАП, казался не худшей сделкой. Для Мартина же этот шаг сулил замечательные перспективы в обозримом будущем.

Вальтер Бух являлся также членом рейхстага. Ему принадлежало одно из мест, завоеванных национал-социалистами на выборах 1928 года. Гитлер был частым гостем в его доме еще до путча 1923 года, и Герда с прилежанием школьницы зачарованно внимала его монологам. Незадолго до замужества она официально вступила в НСДАП, и Гитлер почтил присутствием эту церемонию, доставив Герде и ее отцу огромное удовольствие и продемонстрировав тем самым свои симпатии к этой семье. Фюрер продолжительное время гостил у Бухов после свадьбы, и тому были веские причины. Дело в том, что в 1929 году он еще пребывал в некоторой нерешительности и не мог бороться за лидерство в политике государства, ибо не имел тогда твердой программы. Фюрер предпочитал скрываться у близких друзей, в число которых входила и семья Бух. Здесь он отдыхал, размышлял, проверял реакцию доверенных людей на свои новые лозунги и идеи. Естественно, все, кто принадлежал к этому роду, включая [73] зятя, получили право прямого доступа к вождю партии.

Нельзя сказать, что Герда не любила мужа. Привлекательная образованная женщина, она была верной, жизнерадостной, иногда по-детски капризной, но покладистой — словом, полная противоположность угрюмому реализму ее мужа. Он мог быть уверен — никогда его роль главы семьи и хозяина дома не подвергнется сомнению, и еще — ему удалось заполучить идеальную для национал-социалиста жену: верную и послушную подругу, готовую разделить с ним радость и горе и посвятить себя детям, дому и блаженству супружества. В партийной верхушке посмеивались над Борманом и утверждали, что его даже шокировал переход к домашнему укладу, напоминавшему образ жизни турецкого паши. Так или иначе, Борман не пренебрегал семейными обязанностями и — конечно, по-своему — любил жену. Их переписка показывает, сколь сильно ощущал он связывавшие их узы и сколь великодушно прощала она его слабости.

Несмотря на успехи Бормана на финансовом поприще, молодая пара не отличалась достатком. Чувствуя шанс сделать великолепную карьеру, Мартин не собирался размениваться на мелочи. Он презирал современное ему общество, падкое на соблазны, и учился использовать слабости людей. Девизом своих действий он избрал личную преданность фюреру и не позволял себе опрометчивых поступков. Во время «периода борьбы» партия выплачивала функционерам мизерные оклады. К тому же казначей НСДАП полагал, что идейные борцы готовы работать бесплатно. И все-таки лучше было получать хоть что-нибудь, чем оказаться в трехмиллионной армии безработных, которые о подобном могли только мечтать. К тому же подразумевалось, что однажды партия придет к власти и идейные борцы будут сполна вознаграждены за [74] свои жертвы. Борман, естественно, разделял эти надежды. Но ни он сам, ни кто-либо другой не мог тогда вообразить, сколь больших высот удастся ему достичь в структуре партийной организации.

Бывая у Бухов, Гитлер превращался из любителя произносить монологи во внимательного слушателя, когда Борман развивал идеи о создании моторизованных подразделений штурмовиков и предлагал сдать на эти нужды все личные легковые и грузовые автомобили, имевшиеся у членов НСДАП. В конце 1929 года Гитлер поручил ему подготовить план создания такого подразделения, а уже в апреле 1930 года был создан первый национал-социалистский автомобильный корпус. Борман, как автор идеи, остался в тени, с готовностью уступив честь авторства члену партии с билетом «№ 1» (то есть Гитлеру, который даже объявил о намерении сдать в этот корпус свой «мерседес» — символически, конечно). Несколько первых месяцев действиями этого корпуса, по-прежнему не вставая из-за своего стола, руководил Мартин Борман. Однако уже на следующий год бюрократ не мог справиться с этой задачей, поскольку корпус значительно увеличился и командование им требовало полной отдачи, а Мартин не собирался расставаться с финансовой стезей. Выбор Гитлера пал на бывшего майора Адольфа Хюхнлейна, ветерана путча 1923 года, который прежде был техническим инспектором корпуса. Вступив в новую должность, Хюхнлейн немедленно окрестил свое формирование «национал-социалистскими моторизованными корпусами».

В личных контактах с Гитлером Мартин прежде всего видел шанс доказать свою полезность фюреру и старался оказывать ему личные услуги. Воспользовавшись отсутствием государственного контроля за деятельностью «Фонда пособий», он оплачивал из этих средств часть личных расходов вождя. Казначей НСДАП Ксавье Шварц был прижимист, и Гитлер высоко [75] оценил предоставленную Мартином возможность использовать деньги партии на личные нужды, не утруждая себя объяснениями. Борман чувствовал, что мелочиться не стоит, и оплачивал такие важные для фюрера расходы, как арендная плата за домик в Баварских Альпах и содержание любовницы.