Павел Павленко - Мартин Борман: «серый кардинал» третьего рейха

Задолго до нападения на Советский Союз у Бормана уже имелись обширные и подробные записи о том, какие планы наметил Гитлер в отношении народов Востока. Модель подобных действий отрабатывалась на поляках, обсуждению статуса которых была посвящена беседа, состоявшаяся в рейхсканцелярии [297] в октябре 1940 года (приглашенные: Франк, Ширах и Кох). Гитлер объявил поляков «лентяями от природы», которых следовало заставить трудиться и приучить к роли слуг. Об их национальной культуре и цивилизованности впредь не могло быть и речи: предписывалось поддерживать образование и жизнеобеспечение на самом низком уровне. С особым удовольствием Борман записал, что будущее «недочеловеков-большевиков» должно оказаться еще худшим.

Вопрос состоял в том, какому из предложенных подчиненными планов Гитлер отдаст предпочтение. Идея вермахта опиралась на систему кайзеровских времен, когда на оккупированной территории победители устанавливали жесткую диктатуру, опиравшуюся на силу армии, а экономику регулировали представители крупной промышленности. Концепция Гиммлера была построена на принципе подчинения низших рас, предназначенных для рабского труда на благо высшей расы, а земли следовало просто поделить между «сверхчеловеками». Кроме того, был еще план Розенберга, эмигранта из Прибалтики, ненавидевшего русских большевиков и предлагавшего истребить их руками украинских националистов.

Когда германские войска уже приготовились к нападению, Борман принял свое решение относительно планов конкурентов: как можно дольше поддерживать пламя вражды между ними, — точно в стиле Гитлера, использовавшего этот метод с момента образования НСДАП. Он оказал моральную поддержку Розенбергу, пообещав отстоять точку зрения партии в борьбе как против военных, вознамерившихся взять в свои руки управление огромными территориями, так и против полиции и СС, желавших избавиться от надзора гражданских лиц и бесконтрольно осуществлять кампанию всеобщего террора. [298]

Перед вступлением в должность рейхсминистр Востока потребовал от Гиммлера полного подчинения в решении главных вопросов. Однако рейхсфюрер СС сослался на распоряжение Гитлера, разрешившего ему действовать совершенно независимо в пределах своих полномочий, и призвал в свидетели именно Бормана. «Конфиденциально» Гиммлер сообщил «дорогому Мартину», что совместная работа с Розенбергом — самое трудное задание, которое когда-либо ставила перед ним партия.

16 июля 1941 года Гитлер решил разделить пирог на всех. В то время он был воодушевлен результатами первых сражений: советские войска не могли прийти в себя, постоянно попадали в окружение и несли огромные потери. Шестерка главных действующих лиц (кроме Гитлера и Бормана присутствовали Розенберг, Геринг, Ламмерс и Кейтель) не сомневалась в победе. По обыкновению, протокол, который впоследствии лег в основу «совершенно секретного документа государственного значения», вел Борман. Остальные участники позже получили копии — ошибок в документе быть не могло, так как окончательный вариант подписал сам Гитлер. Геринг и Розенберг вознегодовали при виде столь «неквалифицированно составленного» документа, но ничего изменить уже не могли. Борман придал указу именно такой вид, который оставлял свободу маневра ему самому и ставил его над членами правительства. Кроме того, он внес в его содержание собственные предложения, не согласовывая их с прочими участниками совещания, которое длилось до пяти часов утра. Естественно, большую часть времени Гитлер произносил монологи, а в паузах слушатели могли задать вопросы, выяснить отношение фюрера к своим идеям.

Нетрудно понять, почему отсутствовал Гиммлер: суд не приглашает палача для вынесения приговора. Дело последнего — исполнять решение. Гейдрих, [299] специальный уполномоченный Гиммлера, находился в это время в ставке СС, укрытой в лесу всего в нескольких километрах от «Вольфшанце». Нетрудно представить ярость, охватившую Гейдриха при известии, что его оставили не у дел. Никто из собравшихся не высказал сожалений по поводу отсутствия Гиммлера, а Розенберг был даже откровенно рад этому. Ни Борман, ни Геринг не причисляли рейхсфюрера СС к деятелям второго эшелона власти. В меморандуме Бормана были четко определены полномочия Гиммлера: в отношении местного населения предпринять шаги, необходимые для восстановления мира, обеспечения исправности линий коммуникаций и поставок продовольствия, применяя все меры вплоть до расстрелов, выселения и т. д.; уничтожить всякого, кто вздумает противиться германскому владычеству. Для выполнения этой миссии бригады СС надлежало укомплектовать соответствующей техникой, начиная от бронемашин и кончая «юнкерсами» для бомбардировок населенных пунктов, жители которых могли оказать упорное сопротивление. Подавлять, заставлять, управлять — вот приоритетная задача.

После перелета Гесса Борман объединился с Герингом в борьбе против остальных рейхсляйтеров. Эти двое задолго до совещания договорились между собой о предстоящих назначениях на ключевые посты. Комиссаром богатой Украины они хотели видеть гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха, тогда как Розенберг справедливо опасался, что своевольным Кохом, опиравшимся на поддержку могущественных покровителей, трудно будет управлять. Розенберг добивался назначения на пост комиссара Остланда Генриха Лозе, гауляйтера Шлезвиг-Гольштейна, но Борман жестко отринул эту кандидатуру. Крыму предстояло стать вотчиной гауляйтера Австрии Альфреда Фроенфельда, а гауляйтеру Бранденбурга Вильгельму [300] Кубе было уготовано место либо в Москве, либо в Белоруссии. Вновь назначенные — все без исключения — могли похвастаться дружескими отношениями с Борманом. Рейхсляйтер НСДАП и рейхсмаршал договорились в будущем сделать уступку Розенбергу и утвердить его ставленника на пост комиссара Кавказа (как известно, до этого не дошло — советские войска и история распорядились иначе).

Когда конференция уже подходила к концу, участники вспомнили о рейхсфюрере СС. Борман записал в протоколе: «На совещании были определены также полномочия рейхсфюрера СС. Фюрер, рейхсмаршал и остальные согласились, что полномочия Гиммлера должны остаться такими же, как и в рейхе». Эта формулировка позволяла создать у Розенберга впечатление, будто в пределах попадавшей под его власть территории полиция будет подчинена ему. С другой стороны, вписав фразу фюрера «решительно расстреливать, выселять и тому подобное», Борман обеспечил своему союзнику Гиммлеру достаточную свободу действий. Геринг же отнесся к этому спокойно, поскольку должность председателя совета министров по вопросам обороны позволяла ему — если бы понадобилось — поставить Гиммлера на место. В то время министр оккупированных территорий еще не имел зданий для нового министерства и на совещании обратился к Гитлеру с просьбой разместить штаб-квартиру ведомства в Берлине. Соответствующие здания были выделены, и сие означало для Розенберга личную победу: незадолго до этого его личный враг Риббентроп отказался предоставить необходимые помещения. Борман тоже был доволен таким поворотом событий, поскольку штаб Розенберга оказался настолько удаленным от самих оккупированных территорий, что гауляйтеры могли, не опасаясь жесткого контроля, действовать и принимать решения по собственному усмотрению. Точнее — [301] в соответствии с пожеланиями Бормана, который не только географически находился к ним гораздо ближе, но и имел на них большее влияние как партийный руководитель.