Стивен Прессфилд - Охота на Роммеля

Хотя эти вылазки не имели тактического значения, они давали неоценимый опыт для необстрелянных экипажей. После некоторых переделок парни буквально мочились в штаны. Мы проезжали мимо Бук-Бука, поднимались на плато через проход Халфайя и мчались в глубь пустыни до Форта Маддалены и Бир-эль-Губи. Иногда мы оказывались в тылу у немцев. Наши отряды нападали на случайные автоколонны с припасами и привыкали к вкусу первых трофеев: к немецкому шоколаду, бутылкам с «Либфраумилх» и пачкам македонских сигарет. Кроме того, мы приобретали важные навыки: учились готовить чай в полевых условиях, используя керосинку или жар раскаленного двигателя; брали пленных, что было не таким простым делом, как это может показаться. Третьим умением стало определение различных пушек и минометов Оси по звукам выстрелов — хлыстовой треск 88-мм пушек; осиное жужжание противотанковых «Пак-38»; хлопок и протяжное гудение итальянской 20-мм «Бреды». Мы научились узнавать кашель 75-мм пушки «Т-IV», ангельский хор крупнокалиберной артиллерии из стопяток и резкие выстрелы фугасных орудий.

Эти мародерские набеги оставили мне много впечатлений, но самыми сильными были два следующих: во-первых, монументальный уровень мобилизации Оси и союзников, ошеломляющее количество техники, прибывшей по рельсам, на транспортерах и на собственной тяге, ее массивные скопления, предназначенные для грядущего удара; во-вторых, колоссальные размеры потерь от прошлого лета и осени — в частности, к югу от Форта Капуццо и вдоль трассы Триг — Эль-Абд, где миля за милей виднелись остовы сгоревших и брошенных машин, ставших могилами для несчастных молодых парней, которым не удалось вернуться с поля боя.

26 мая Роммель атаковал оборонительную линию Газалы. Наконец-то наш полк получил боевую задачу. Три эскадрона, включая и тот, в котором служил я, отозвали временно к мобильной ремонтной части в Фуке для установки новых траков. Остальная группировка осталась на передовой в Мерса-Матрух. Другими словами, нас разделили на части.

Линия Газалы состояла из нескольких оборонительных «коробок», расположенных в ста милях от Мерса-Матрух и в двухстах милях от Александрии. Линия шла от побережья на юг через опорный пункт с названием Рыцарский мост и оттуда загибалась к Бир-Хачейму, где находилась последняя крепость. Нам говорили, что эта позиция являлась критически важной и что Роммель неизбежно попытается ударить по ней «правым хуком». Если немцы возьмут ее, рассуждали ветераны, вся оборона рухнет. Но Бир-Хачейм защищали французские и иностранные легионеры. Нас заверяли, что они будут держаться до последнего солдата, стараясь восстановить честь Франции в глазах всего мира.

Возвращаясь в Фуку, наши эскадроны передвигались по холмистой местности — от земли к небу и обратно вниз по склонам. Когда мы прибыли на место, оказалось, что в ремонтной части траков не было. Затем их подвезли, но они не имели цапф. А ВВС каждый вечер сообщало о яростных столкновениях вдоль линии Газалы. «Панцеры» Роммеля прорывались через нее несколько раз. Наши парни отбрасывали их назад. В какой-то момент Африканский корпус попал в ловушку среди огромных минных полей. К сожалению, ничего толкового не получилось — им удалось вырваться оттуда.

Час за часом я и мои товарищи по эскадрону, сходили с ума от бессильной злобы. Нас неделями обучали загрузке танков на транспорты, и вот теперь, когда траки были наконец обновлены, за нами пришла только половина этих «коротконожек». Вторую половину отослали к другим полкам, затыкая какие-то непредвиденные «дыры». В результате наш отряд из 16 танков и часть других эскадронов направили в Газалу сначала на поездах, а затем на собственной тяге. Грузовая железнодорожная станция располагалась в Мерса-Матрух в 100 милях от фронта. Там мы узнали, что несколько дней назад наш полк отвели в тыл для передислокации. Мы оказались в затруднительном положении. Нам потребовалось трое суток, чтобы покинуть Мерса-Матрух. Когда обещанные транспорты так и не появились, мы еще три дня добирались до Соллума, перемещаясь через минные поля в бесконечной дымящейся очереди машин — благо порядок на узких дорогах обеспечивали офицеры военной полиции и солдаты инженерной службы. К тому времени, когда наш полк снова направили на фронт, эскадроны растянулись по всей трассе. Мы были отделены друг от друга и от штабных командиров. Мой отряд из четырех танков уменьшился до трех, а вскоре и до двух, когда у первой машины отказала подвеска, а затем у второй полетел дифференциальный подшипник. Не важно! Мы забрали с собой два «безлошадных» экипажа и попытались нагнать основную колонну.

Тактической единицей британского бронетанкового полка является эскадрон. Эскадрон в полной силе состоит из трех отрядов по четыре танка в каждом и штабного отряда из четырех-пяти танков. Командир эскадрона обычно капитан. Каждый отряд возглавляет лейтенант. У него под началом находится свой танк и два-три других, которыми командуют сержант и один-два капрала. Над эскадроном стоит батальон (в британских вооруженных силах его называют полком). Он включает в себя три эскадрона и штабную группу — в целом 52 танка. К каждому полку прикреплены эшелоны «А» и «Б». Это снабженческие подразделения, автомобили и грузовики, которые перемещаются взад и вперед между тыловыми частями и фронтовыми подразделениями. Они доставляют горючее и амуницию, смазку, продовольствие и воду.

Когда мой отряд достиг Соллума — города на прибрежной равнине у подножия низкогорий, — мы потеряли контакт с батальоном, бригадой и дивизией. Из-за малой мощности наших раций и перегруженного эфира, с его постоянно меняющимися частотами и протоколами, связь стала практически невозможной. Трасса у Соллума поднималась на высоту шестисот футов. Это был избитый транспортом серпантин, ведущий к пустыне на вздыбившейся материковой плите. Здесь нам подфартило — мы погрузили два танка на транспортеры, а две другие машины взяли на прицеп тягачи. Подъем на откос выматывал нервы. На милю уходил галлон соляры. Внезапно в толчее машин мелькнул знакомый вымпел. Через пару минут я уже стоял на подножке «Гранта», принадлежавшего майору Майку Меллори — нашему заместителю командира полка. На этом марше у него остались только два штабных танка, грузовик ремонтников и больше ничего.

— Чэпмен, черт тебя дери! Ты первый знакомый парень, которого я увидел за последние сорок восемь часов!

Меллори взял мою карту и в качестве целей обвел цветными карандашами Шефрзен и Бир-эль-Губи. Красным цветом он отметил наши позиции, а желтым — вражеские.

— Не забывай, что сведения были верными на вчерашний день, — напомнил он. — Сегодня все могло поменяться.