ВОЛЬФЗАНГЕР ВИЛЛИ - БЕСПОЩАДНАЯ БОЙНЯ ВОСТОЧНОГО ФРОНТА

Это не зависело от нас, ничто не могло спасти нас от голода, мороза и лихорадки, поноса и обмо­рожения. А тем более убийство мирных жителей в разрушенных деревнях и ограбление городов, кото­рые не приводили покоренные народы ни к свобо­де, ни к миру. Последнее меньше всего зависело от отдельного человека. Нам разрешали беззаботно умирать.

Долина Фишера

Долину Фишера беспрерывно продували мете­ли. Мы покидали свою рощу и возвращались в око­пы и бункеры долины Фишера, широкого ущелья, в которое лениво стекал ручей, образуя заснеженное болото. Узкие пещеры расходились по обе стороны ущелья. Свечей и дров там не было. Сюда посылали штрафников.

Снежная метель бушевала на равнине и на хол­мах, когда мы брели час за часом с санями, кряхтя и стеная, и в конце концов смертельно усталые пова­лились в снег, с трудом переводя дыхание. Осла­бевшие, со слезами на глазах, мы долго лежали в снегу. Ледяные кристаллы сковывали наши лица. В полночь мы, наполовину ослепшие, приползли к цели.

Бросили наши плащ-палатки на скамьи нетоп­леного бункера и погрузились в смертельный сон. Прошел всего час, и поступил приказ, выгонявший нас снова в темную ночь. Мы должны были рыть траншею. Копали до рассвета. Как только показыва­лось дно траншеи, так снег сразу же засыпал ее, и приходилось копать снова и снова. Наши валенки отсырели и порвались, снег ложился на голые ноги и таял. Шатаясь от усталости, мы вернулись в бун­кер. И тут русские открыли стрельбу. А потом нам пришлось пилить и колоть дрова и топить бункер. Страшно хотелось спать.

Однако покой нам только снился. Через пару ча­сов нас отправили подносить боеприпасы и инстру­мент. Сумерки уже опустились на землю. А нам при­шлось тащить тяжелые ящики со снарядами и шан­цевым инструментом. Мы теряли из вида тропинку, проваливались в водоемы долины Фишера, ползали по мерзлой земле в поисках пути к бункеру. Но ко­гда нашли его, нас сразу же послали с пакетом на незнакомую нам территорию. Мы надели сухие бо­тинки и пошли, но заблудились во мраке ночи. Дол­го ходили по кругу, попали на минное поле и спо­ткнулись на проволоке, приводящей мину в дейст­вие. Взрыв заставил нас броситься ничком на зем­лю, и это нас спасло.

Позднее мы безуспешно искали наш бункер и в конце концов, даже не получив сухого пайка, были посланы на передовые позиции. Достигли их при свете сигнальных ракет и стояли там в скованных льдом ботинках и замерзших перчатках.

Семь часов мы находились на посту, а потом еще семь часов охраняли наш бункер, где не горела печь. Снега насыпалось там по колено, мы дрожали от холода, пока снова не вышли наружу. Стоя в око­пе на застывших от холода ногах, мы не находили защиту даже за бруствером, метель колола лица ле­дяными иголками, хлопья снега налипали на лица и одежду.

Так прошла первая ночь. Утром мы получили завтрак и могли поспать четыре часа.

Всю неделю бушевала метель. Вновь выпавший снег замерзал на морозе. Теперь мы чередовались, выходя на пост. Три часа стояли снаружи, а даль­нейшие пять часов работали лопатами, расчищая окопы, бункера и огневые позиции. В остальное время, шатаясь от усталости, насквозь промерзнув, прятались в траншеях, пытаясь сдержать бессиль­ную ярость.

Снежная метель набирала силу. Когда сле­дующей ночью мы вышли из бункера, то в черно-серой мгле не видели ни неба, ни земли. Только мрак. Мы постоянно теряли нужное направление и ощупью искали дорогу вдоль ущелья, ползали по земле, внезапно скатываясь в ручей. Тяжестью сво­их тел разбивали лед. Вода поднималась до колен, руки заиндевели. Мы начинали тонуть, но никто не слышал наших криков о помощи. С трудом удалось нащупать твердую почву. Шаг за шагом мы выби­рались из ручья и лишь через час вышли к своим окопам.

Мы одолжили у друзей сухие носки и перчатки, и вышли на пост. Пришлось нести караул четыре раза по два часа. Стояли на высоком заснеженном бруствере. Метель шумела, бушевала и била в лицо со всех сторон. Хлопья снега проникали в каждую щель рваного камуфляжа и таяли там. Мы стояли мокрые до пят и не видели даже сигнальных ракет в вихре метели.

Мы искали на ощупь пути к бункеру, снимали за­стывшими пальцами замерзшие шинели и вешали плащ-палатки. Они висели на потолке и дымились. Даже горящая печь не помогала. Ветер разносил нападавший по колено снег и заметал его через ще­ли плащ-палаток в бункер. Мы замерзали. Руки и ноги никогда не согревались. Но ко сну тянуло так, что засыпали, даже сидя на корточках.

Три раза по два часа мы ежедневно стояли в ка­рауле, затем возвращались и шли сквозь метель к нашему бункеру. Потом два часа пилили дрова и разжигали печку сырыми щепками. Варили кофе, и только после всего этого нам разрешали идти спать. Но уже через пять часов начинались земля­ные работы в окопах.

Когда нас будили, мы чувствовали себя как сле­пые котята. Снежная метель залепляла глаза, и казалось, что их царапают битым стеклом. Веки опухали и краснели, глаза слезились, все вокруг расплывалось и казалось нереальным. Нам прихо-

дилось постоянно бодрствовать. Мы писали письма домой, но не могли различить строки, ложившиеся на бумагу. Только мысль о матерях и будущем мире удерживала нас от самоубийства. Мы проклинали Бога, разочаровавшись в нем и уже не ожидая кон­ца всему этому ужасу.

На следующее утро после вахты я встал доволь­но спокойным. При ярком солнечном свете выполз из бункера и встал во весь рост. Тут мимо меня про­свистела пуля, а за ней следующая, которая мимо уже не прошла.

Она послужила для меня избавлением34.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Язаполз назад в бункер и перевязал рану. Пуля застряла в правом бедре, но­га кровоточила, но особенно не болела. Мысль на­всегда покинуть долину Фишера позволяла мне не поддаваться панике и спокойно выносить легкую травму.

Солнце ярко освещало покрытую инеем снеж­ную равнину. Я должен был дождаться сумерек и только потом мог идти к врачу. Счастливый, в пред­чувствии скорого освобождения, сидел я на скамье. Мои глаза видели хорошо, и я сочинял радостное послание домой и всем своим друзьям. Затем уло­жил в рюкзак письменные принадлежности, мыло, полотенце и книги. Ничего другого у меня не было.

Опираясь на плечо приятеля, я отправился в си­нем вечернем свете в походный лазарет, получил первую помощь и стал ждать сани, которые должны были отвезти меня в Шаритоново на дивизионный медицинский пункт. В это время по радио переда­вали симфонии Моцарта.

Санитар понес меня, как ребенка, к саням. Ло­шади бежали рысью в звездную ночь. Сигнальные ракеты поднимались в воздух и рассыпались в даль­них лесах. Снег хрустел под полозьями саней. Я возвращался домой! Мои не укутанные ноги за­