Алексей Матиясевич - В глубинах Балтики

16 июля. Верфь «Густо». Наконец разрешили выход в море завтра, в 5 часов утра. Погода ожидается хорошая.

17 июля. Хук оф Голланд. 22 часа. В 5 часов 40 минут все суда, включая и большой кран, отошли от причалов верфи «Густо». Когда осталось две мили до выхода в море, наше движение остановил катер военного коменданта. Предложил вернуться в порт из-за начинающегося шторма. Действительно, ветер свежий. Крупная зыбь заходила далеко в реку, так что наши суденышки начало сильно покачивать. Стали на якорь. К ночи подошли к причалу в Хук оф Голланд. Стоянка и здесь неспокойна, течение и зыбь бьют суда о причал.

19 июля. Хук оф Голланд. Шторм. Довольно часто появляются английские самолеты. Ночью их встречают прожектора и пунктир трассирующих пуль. Бомбы сбрасывают лихорадочно, куда попало.

20 июля. Хук оф Голланд. Исполнилось три месяца, как мы выехали из Москвы. Пасмурно и холодно. Непрерывно дует свежий вест. Ночью снова налет. Осколки от зениток дождем сыпались на палубу. В устье реки набросали много мин. Вечером с моря пришли пять тральщиков и стали выше нас у причала. Во время налетов они обычно огня не открывают. Стоим в ожидании лучшей погоды.

21 июля. Хук оф Голланд. Около полуночи был налет «Джонов», как тут называют англичан. Три самолета мы увидели в лучах прожекторов. Это звено летело [100] прямо к нашим судам. Стрельба была сильная. Не выдержали и тральщики, открыли шквальный огонь всеми имеющимися средствами. Казалось, что собьют обязательно всех трех, но два самолета отвернули, а третий, сбросив бомбу на огромную береговую цистерну с горючим, вышел из пике и подался на левый берег Мааса. Бак моментально вспыхнул, и вверх поднялся столб пламени, затем началось спокойное горение огромного факела. Десятки лучей прожекторов, огонь трассирующих снарядов и пуль — все смешалось в разноцветном ярком фейерверке, среди которого изредка мелькали белые блестящие мотыльки — самолеты. Они кружили и то входили в пике, то взмывали вверх. Два ушли, а один долго летел на малой высоте над левым берегом Мааса, но, внезапно вспыхнув, упал на дюны. Остальная часть ночи прошла спокойно. Погода по-прежнему ветреная. Крупная зыбь бьет суда о причал. Порвалось несколько швартовов, но уходить некуда.

22 июля. Хук оф Голланд. Утром заштилело, небо заволокло тучами. Зыбь еще держится, но тральщики пошли в море. В течение дня бункерные ямы на судах мы до отказа забили углем и на палубу большого крана погрузили в запас 33 тонны. К 20 часам наша флотилия была полностью готова к выходу в море. Метеосводка благоприятная, однако выход отложили до утра.

Военный комендант просил прибыть завтра к 9 часам для окончательного инструктажа и получения «добро» на переход.

23 июля. Хук оф Голланд. Погода отличная, почти штиль. Прогноз на два дня хороший. Только что вернулись от военного коменданта. Выход разрешен. После выхода в открытое море к нам должен подойти катер с дозорного корабля и вручить пакет с картой минных полей.

Головным пойдет «Аванти». Мы подадим буксирный трос на №15, а он примет трос с большого крана, который и потащим двойной тягой. В кильватер большому крану пойдет буксир №16 — он поведет за собой малый кран. [101]

На «Аванти» возложена вся ответственность за морскую проводку. Навигационное оборудование наше самое примитивное — магнитный компас, ручной лот и секстан. На всем побережье маяки не горят. По нашим расчетам, скорость буксировки, даже при благоприятной погоде, составит 4–4,5 мили в час. Вести караван надо точно по рекомендованным курсам, иначе попадешь на минные поля, да и дрейфующих, сорванных с якорей мин в море много, надо смотреть в оба. В 10 часов 30 минут отдаем швартовы.

Северное море. 21 час. Как и было условлено, после выхода в море к борту «Аванти» подошел катер. Немецкий лейтенант передал рекомендованные курсы и сообщил позывные и длину волны, на которой можно вызвать немецкую радиостанцию, как он сказал, «в случае необходимости». Особо подчеркнул, что командование окажет всяческую помощь «в случае какого-либо несчастья» и даже вышлет санитарный морской самолет. Я поблагодарил его за столь неожиданное проявление заботы. Подали буксирный трос на №15 и пошли в море. Слабый зюйд-вест не мешал нашему движению. Еще до сумерек встретили три плавающие мины и удачно их обошли. На воде много обломков и полузатопленных шлюпок без людей.

24 июля. Ночь прошла спокойно. Сегодня, на рассвете, когда караван находился, по счислению, в районе обычного места стоянки плавмаяка Тексель, неожиданно появился военный самолет. Он пролетел над караваном, сделал круг и улетел в направлении Британских островов. Вскоре из-за облаков внезапно вынырнул другой военный самолет с английскими опознавательными знаками на крыльях. Он сразу пошел в пике на большой кран и сбросил четыре бомбы. Они упали слева по борту на небольшом расстоянии. Мы не ожидал и такого коварного нападения. Но когда самолет стал заходить для повторной атаки, начали поворот. Расчет летчика снова не оправдался, вторая серия из четырех бомб также упала в воду. Когда самолет в третий раз пошел на нас, я приказал всем укрыться внизу. В рубке остались я и матрос Канахин. [102]

Самолет пронесся на высоте не более пятидесяти метров над нами и прострочил крупнокалиберной пулеметной очередью нашу рубку и дымовую трубу. К счастью, ни Канахин, ни я не пострадали.

Пулеметная очередь прошла и через рубку буксира №16. В руки и ноги капитана Генриха Павловича Бютнера впились сотни мельчайших осколков разрывных пуль. Немедленно первую помощь оказали ему кок Бачурин и старший механик Лобуко, он же передал нам семафором о ранении капитана.

Самолет снова стал заходить для атаки. В это время нами была составлена радиограмма на английском языке, и радист Всеволод Порядин передавал в эфир: «Всем, всем, всем! В Северном море английский самолет бомбит и обстреливает из пулемета караван советских судов, несмотря на ярко накрашенные опознавательные знаки и поднятые Государственные флаги».

Вызывать немецкую радиостанцию «Норддейч» «в случае какого-либо несчастья», как рекомендовали мне при выходе из Хук оф Голланд, я не стал, считая недопустимым обращаться за помощью к одной из воюющих сторон: мы идем в открытых водах, наша страна в войне не участвует.

И снова «Всем, всем, всем...» неслось в эфир.

В это время самолет зашел в четвертый раз, но, по-видимому, весь боезапас у него кончился, и он, проносясь на бреющем полете над караваном, на этот раз очень метко сбросил прямо на палубу большого крана несколько пустых винных бутылок, которые со звоном разбились, засыпав палубу осколками, но никому не причинили вреда. На этом «героический подвиг» летчика закончился.