Николай Пронин - Бойцы Сопротивления

Все это произошло стремительно.

Николай и Андрей быстро скатились в овраг и тут же растворились в тумане. Остальные продолжали лежать. Пока партизаны возились внизу у машины, с лица Петриченко не сходило напряженное ожидание. Но вот, тяжело дыша, из-за тумана почти одновременно вынырнули оба бойца. Андрей нес большой желтый портфель с бумагами, Николай в одной руке держал автомат, в другой — пистолет…

— Их было двое, товарищ командир, — доложил Николай. — Шофер и офицер, вероятно, связной.

Напряжение с лица Петриченко сразу сошло. Он потянулся к Николаю, взял автомат в руки и, подняв его над головой, радостно потряс в воздухе:

— Ну вот и наше первое оружие…

На месте содержание портфеля партизаны просмотрели поверхностно. Зато на хуторе бумаги были изучены досконально — оказалось, что из Пикардии перебрасывалось на Восточный фронт крупное воинское подразделение.

Утром Колесник отправил бумаги в штаб. А уже под вечер в сопровождении Реймана Телье в мансарде появился элегантно одетый мужчина средних лет с тросточкой в руках. Окинув сидевших в комнате партизан внимательным взтлядом, представился:

— Пьер — связной штаба ФФИ.

Накануне капитан Луи рассказывал, что по инициативе компартий страны созданы французские внутренние силы (ФФИ). Кроме франтиреров и партизан, в них влилась «Тайная армия», созданная де Голлём, и ряд других групп. Силы Сопротивления от этого, разумеется, еще более выросли, к сожалению, некоторые представители этих групп все еще придерживались тактики выжидания. «Возможно, — неприязненно подумал Колесник, — и этот элегантно одетый господин, слегка прихрамывающий, один из них». В первую минуту приход Пьера его не обрадовал.

Между тем Пьер продолжал знакомиться, пожимал каждому руку. Когда очередь дошла до Колесника, связной, окинув его внимательным взглядом, спросил:

— Так вы и есть командир?

— Да!

— Это ваши люди сегодня ночью спустили немецкую автомашину в овраг? — вновь задал он вопрос.

И, не дождавшись ответа, покачал головой. — Ох, и отчаянные же вы, русские… Пойти на такое дело!

И не поймешь, чего больше в его голосе: упрека или восхищения?

«Начинается, — как при зубной боли сморщился Колесник, — сейчас скажет: не надо спешить, ждите прихода союзников… Известно, что может заявить аттантист» {9} 9 Человек, проповедующий выжидание. . И у него непроизвольно вырвалось: — А вы пришли сказать, что мы напрасно это сделали?

И тут же ему стало неловко за свою горячность, он подумал, что после этих слов Пьер, пожалуй, обидится. Однако тот, незаметно подмигнув Телье, громко рассмеялся:

— Никаких компромиссов. Вот такой же был и Шарль…

Заметив недоумение на лице Колесника, Рейман пояснил:

— В свое время Пьер находился в группе Шарля Дебаржа.

— Дебаржа! — удивился Колесник… И тут же вспомнил лето сорок второго… Их только что привезли во Францию. Как-то рексисты {10} 10 Бельгийские фашисты. гнали их колонну по улицам Острикура. Неожиданно он обратил внимание на большой серый лист бумаги, висевший на заборе, отпечатанный крупным типографским шрифтом. В нем фигурировала фамилия Дебаржа, за голову которого немецкий штаб в Лилле обещал выплатить сто тысяч франков…

Вооруженную борьбу с немцами Дебарж начал в Карвине. Именно здесь находились шахты, в которых они работали. Уже в то время Шарль и его товарищи наводили страх на фашистов и были символом борьбы французских шахтеров с оккупантами… Тут его знали многие и говорили о Дебарже с восхищением. Вот почему, как только была упомянута эта фамилия, недоверие к Пьеру сразу прошло.

— Так, выходит, мы земляки, — сказал лейтенант, улыбаясь. Пьер, в свою очередь, недоуменно захлопал глазами…

— Я и мои товарищи работали в шахтах компании. «Карвен», — пояснил Колесник.

— Ах вот оно что! — теперь уже обрадовался француз. — И в самом деле земляки, — воскликнул он. И тут же спросил:

— Как у вас с питанием? Впрочем, вопрос этот излишний. И так ясно. Я принес вам деньги, хлебные и продовольственные карточки. Они действуют повсеместно.

— Спасибо, — поблагодарил Колесник. — Еще бы нам оружие…

— Оружия, к сожалению, нет, — огорчился Пьер. — Ни американцы, ни англичане давать его нам не собираются.

Пьер засиделся с партизанами допоздна. Уходя, еще раз напомнил:

— А насчет осторожности не забывайте. — И, показав на свою изуродованную ногу, добавил: — Я выполнял задание Дебаржа, сделал необдуманный шаг — и вот отметка на всю жизнь… Впрочем, могло кончиться и хуже…

Против осторожности они, разумеется, ничего не имели. С первых дней в отряде было установлено непреложное правило: операции проводить как можно дальше от хуторов, в которых они жили, ни в коей мере не оставлять после себя, что называется, следов. К сожалению, это удавалось не всегда…

Вчера на разведку отправились Загороднев и Сергей. Побывали в Дуллане. Уже в сумерках возвращались на хутор… Неожиданно на окраине города они увидели двух солдат немецкой полевой жандармерии, конвоирующих арестованного. Встреча была столь неожиданна, что в первую минуту партизаны растерялись. Однако вскоре это прошло. Они переглянулись, Сергей притворился пьяным, его тут же замотало по улице из стороны в сторону. Загороднев последовал его примеру и даже замурлыкал французскую песенку, хотя знал всего один куплет.

Тот из конвоиров, что шагал впереди — молоденький жандрам, нес в руках сверток. Карабин у него болтался за спиной. За ним понуро шел арестованный. Шествие замыкал пожилой солдат, державший карабин в руках.

— Я беру на себя пожилого, — шепнул Сергей и чуть-чуть опередил Загороднева.

Особого беспокойства гуляки у жандармов не вызвали, тем более что они были так пьяны, особенно тот, что шагал впереди: бедняга прилагал столько усилий, чтобы держаться прямо, но это никак ему не удавалось, его мотало из стороны в сторону, словно шлюпку в штормовом море.

Все произошло в тот момент, когда конвой уже миновал парней. Один из них неожиданно кинулся на заднего конвоира, рванул карабин на себя. Жандарм скорее от неожиданности успел нажать на спусковой крючок, выстрелил в воздух. Но тут же, получив удар ботинком в пах, отлетел в сторону. В этот момент Загороднев успел разоружить молоденького жандарма.

Вдруг из-за кустов раздался выстрел, пуля просвистела над головой Сергея. Неподалеку, за углом дома, оказывается, стояла не замеченная ранее жандармская машина, и стрелял в них шофер.

— Уходите, — кивнул Сергей, — а я вас нагоню. — И, упав в кювет, принялся стрелять.

Загороднев понял, что Сергей имел в виду его и освобожденного француза. Но когда он оглянулся, то арестованного уже не было. Исчез и пожилой жандарм. Лишь молоденький солдат, видимо, все еще не пришел в себя после всего, что произошло, и стоял с нелепо поднятыми над головой руками. Загороднев повалился на землю рядом с Сергеем и принялся ловить шофера на мушку. В это время, пятясь назад, машина выкатилась из-за кустов и, подмигивая подфарниками, разворачивалась, готовая ринуться в город. От очередного выстрела Сергея над капотом вдруг появился крохотный язычок пламени, и вскоре огонь уже охватил всю машину.