Евгений Федоровский - «Штурмфогель» без свастики

Март выходит на связь

«Наши доблестные войска овладели вчера городами Витебск, Молодечно, Фастов. Красная Армия беспорядочно отступает… Наша авиация безраздельно господствует в воздухе…» Металлический голос Геббельса, казалось, завладел всем Тиргартеном. Он рвался из репродукторов, установленных на каждом перекрестке парка.

С того места, где стоял Март, хорошо просматривалась вся аллея. Пятая слева. В этот предвечерний час она пустовала. Занята была лишь одна скамья. Но человек, сидевший на ней, не мог быть тем, которого он ждал. Это был Эвальд Регенбах, начальник отдела в контрразведке люфтваффе — «Форшунгсамт». Его появление здесь было невероятным, противоестественным.

«Ловушка? Очевидно, ловушка. Значит, Перро, кто бы он ни был, уже схвачен. И все сказал. Так? Нет, не так».

Это второе допущение было еще более невероятным.

«Надо думать. Если Перро предал, то пришел бы сюда сам. Так надежнее. Им же нет смысла брать меня сразу. Значит?.. Во всяком случае, если это ловушка, за мной уже следят. И то, что я не подойду к нему, будет подозрительно само по себе. Наше знакомство ни для кого не секрет.

А главное — и это действительно главное — Перро не мог предать. Если делать такие допущения, вся моя работа теряет смысл, все эти годы — никому не нужный кошмар. Нельзя не верить в себя, не верить в тех, кто рядом. Я обязан верить. И обязан делать допущения.

Если перестраховаться сейчас, можно спасти себя, уйти от них, но зачем тогда все? Покинуть свой пост, свой окоп. Отступить?»

Ему отступать некуда.

«Я пройду мимо этой скамейки и окликну его. Или подожду, пока он окликнет сам! Нет, он углубился в чтение, ничего не видит, не слышит. Нужно сесть рядом, как условлено, вынуть газету „Франкфуртер цайтунг“, расслабиться. А вдруг он наш? Почему это кажется мне невероятным? Наоборот, Именно так все и должно быть. А разве ему будет легче поверить мне?»

Он окликнул его раньше, чем уселся на скамью, и успел поймать мгновенное выражение неприязни в дружелюбно изумленных глазах.

Регенбах незаметно скомкал программу бегов, сунул ее в портфель.

- Вы, наверное, ждете здесь даму? Не хотел бы вам мешать, — сказал Регенбах.

- Почти угадали, но у меня еще уйма времени.

- А мое уже истекает. Я должен идти. — Регенбах поднялся.

- Подождите минуту. Мне показалось, я видел у вас программу воскресных бегов. Вы знаток?

Каждой нервной клеткой своего тренированного организма Март ощущал невероятное напряжение, владевшее собеседником. Но в эту минуту он никак не мог ему помочь. Разве что абсолютным, невозмутимым спокойствием.

- Когда-то увлекался. Сейчас захожу редко.

- Покажите мне программу.

Регенбах не верил. Не мог, не хотел верить. Но что-то заставило его снова сесть, открыть портфель, достать и протянуть Марту программу. Он был совершенно спокоен, невозмутим, как всегда.

- Так, четвертый заезд. Вы ставите на Арлекина? — спросил Март.

- Хочу рискнуть, — ответил Регенбах.

- А я думаю поставить на Перро. Во всяком случае, мой давний знакомый дядюшка Клаус поступал только так. — Март развернул «Франкфуртер цайтунг».

- Я очень рад, Март, — тихо сказал Регенбах. — Здравствуйте.

Они помолчали, заново привыкая друг к другу.

- Я получил для вас письмо, а также инструкцию относительно вашей работы в дальнейшем. Действовать вы будете по-прежнему самостоятельно. Связываться с Директором — тоже сами. В Лехфельд направлен к вам Эрих Хайдте под видом брата Ютты. Он и Ютта — радисты. Из Лехфельда удобнее вести передачи. Рация находится там же. При первой возможности попытайтесь съездить туда. На меня рассчитывайте лишь в крайних случаях или при дублировании особо важной информации. — Регенбах вынул из портфеля пачку сигарет: — Возьмите. Здесь код, волны, частоты, время сеансов.

- Все?

- Директор просил сообщить, что вам присвоено очередное воинское звание.

Март молча наклонил голову.