Алексей Гребиняк - Вьетнамский иммельман

— Угу, — хмыкнул Хваленский. — И на чем я там остановился?

— На том, что ни французам, ни вьетнамцам не удавалось выиграть войну…

— Ага, вспомнил… Ну, в общем, до пятьдесят третьего шла вялотекущая война, а потом французы решили дать вьетнамцам генеральное сражение. Захватили деревню Дьенбьенфу в глубине партизанских территорий, укрепили ее по самое не балуй и назвали ее крепостью.

— Что-то слышал, — кивнул лейтенант. — Вроде там их и разбили…

— Да, именно там. Французы рассчитывали, что ее гарнизон оттянет на себя основные силы вьетнамцев, и они будут измотаны при штурмах. Снабжать войска в крепости собирались по воздуху. Опыт Сталинграда никого ничему не научил… — капитан невесело усмехнулся. — Вокруг деревни были густые джунгли, и французы думали, что вьетнамцы не смогут подтянуть артиллерию. Оказалось, — просчитались. Те все-таки дотащили пушки и устроили гарнизону веселую жизнь. Полтора месяца блокады и обстрелов, — и полгарнизона как корова языком слизала. Еще неделя штурмов — и все, крепость пала. Что-то под шесть тысяч человек вместе с комендантом попало в плен. После этого французы из Вьетнама убрались. Война и до того была не сильно-то популярна во Франции, а уж после…

— Ну, это все понятно… — сказал старлей. — А как это связано с нынешней войной? Почему американцы мешают вьетнамцам объединиться?

— А очень просто. После взятия Дьенбьенфу война закончилась. Ну, или утихла, если точней. Камбоджа и Лаос стали независимыми, а Вьетнам по восемнадцатой параллели разделили на коммунистический Северный и капиталистический Южный. Нейтральную территорию — полосу шириной в несколько километров — назвали демилитаризованной зоной. Сокращенно — ДМЗ. Столицей Северного Вьетнама стал Ханой, Южного — Сайгон. Вообще, политики рассчитывали уже в пятьдесят шестом провести выборы в обеих странах, а потом объединить их… но южане встали на дыбы и отказались признать их результаты.

— Почему? — недоуменно спросил Вася.

— Дескать, недостаточно демократические они были. Ну, или как-то так. В Сайгоне же ведь американские марионетки сидят. А янки боятся потерять контроль над Вьетнамом и, в конечном счете, — над всей Азией. Боятся, потому что весьма вероятна была победа коммунистов… — капитан пожевал губами. — Да почему была — она и сейчас есть. Вот поэтому янки и бомбят северян — им коммунисты у власти не нужны.

— Ясно…

— В общем, в пятьдесят шестом на юге снова активизировались партизаны. Им хотя и не сразу стали помогать северяне и китайцы. Сначала оружием и припасами, потом и солдатами. Мы тогда и начали свое вооружение сюда поставлять. Сначала всякое старье, которое с той войны на складах валялось, потом пушки поновее. Так вот, для снабжения была даже построена своего рода «Дорога жизни», которая проходила через Лаос и Камбоджу. Называется она «Тропа Хо Ши Мина». Или просто — «Тропа». Вьетнамских партизан стали называть Вьетконг, что означает «Вьетнамские коммунисты». Они в начале шестидесятых, кстати, почти целиком контролировали Южный Вьетнам. Еще б немного — и дожали бы таки капиталистов…

— А что потом? — улучив момент, пока дорога была свободна, Вася снова выехал на встречку и понесся вдоль колонны.

— Вмешались американцы, — вздохнул Хваленский. — Побоялись, наверное, что потом коммунисты пойдут в Лаос, Камбоджию и Таиланд. Сначала своих инструкторов стали присылать в южновьетнамские части, потом летчиков, потом и вовсе войска ввели… Потом в шестьдесят четвертом поняли, что победа северян при таком раскладе — вопрос времени. И в августе того же года спровоцировали тонкинский инцидент.

— Чего-чего? — переспросил Вася, крутанув руль влево. Джип ощутимо тряхнуло — старлей был вынужден уйти на ухабистую обочину, чтобы не столкнуться с мотоциклистом, спешащим в Ханой.

— Блин, осторожнее… — поморщился капитан. — Короче, вьетнамские торпедные катера атаковали американские эсминцы в Тонкинском заливе, это у восточного побережья Вьетнама. Дальше поднялся большой шум — американцы утверждали, что их атаковали в нейтральных водах, вьетнамцы — что янки вошли в территориальные воды страны. Вот тогда-то под предлогом защиты Южного Вьетнама от красной агрессии янки и стали быстро наращивать свои силы в регионе. А в феврале шестьдесят пятого начали бомбить Северный Вьетнам. Бомбили, правда, выборочно — лишь определенные объекты вроде военных баз и мостов. Потом стали бомбить порт Хайфон, потом электростанции, теперь уже и аэродромы, как я слышал, долбят… На юге партизаны так и действуют, им продолжают поставлять вооружение и припасы. Вот пока и вся история…

— Понятно, — кивнул Вася. — А как думаете, кто победит?

— Сложно сказать… — задумчиво ответил капитан. — Склоняюсь к мысли, что все-таки вьетнамцы, но чего им это будет стоить — страшно подумать…

— Мне тоже кажется, что вьетнамцы, — сказал Базилио. — Я вчера удивился, как они спокойно по самолетам стреляли… Как будто только этим всю жизнь и занимались.

— А чего им терять кроме своих цепей? — пожал плечами Хваленский. — Были французы, были японцы, теперь под американцами сидеть? Я б на месте здешних крестьян тоже за автомат взялся…

— Тоже верно… А откуда вы все это знаете? Ну, про войну…

— Слушаю и смотрю, — усмехнулся капитан.

Он не стал рассказывать о том, как в шестьдесят шестом отдыхал на Черном море и познакомился с двумя капитанами — ракетчиком и летчиком. Как оказалось, оба успели повоевать во Вьетнаме — летчик еще в шестидесятом доставлял на транспортных самолетах грузы лаосским партизанам, а зенитчик в шестьдесят пятом отражал первые налеты американцев. Летчик свою командировку отлетал вполне благополучно (не считая того, что дважды едва не разбился из-за бокового ветра при посадке на сложном высокогорном аэродроме), а замполиту-ракетчику повезло чуть меньше. Через два месяца после начала командировки его расчет отражал налет американской авиации на морской порт Хайфон, и вражеский самолет накрыл позицию дивизиона осколочными бомбами. Шарики, которыми были начинены адские гостинцы, изрешетили кабины операторов; лишь по счастливой случайности никто не погиб, но многих ранило. Замполита и еще двух бойцов — тяжело. На этом война для них окончилась — их достали с того света в ханойском госпитале и от греха подальше отправили обратно в Союз.

— Ты, главное, не трепись, откуда знаешь все, — предупредили Хваленского новые друзья. — Но кто и за что воюет в тех краях — запомни…

И рассказали, кто и за что воюет.

Не знал тогда капитан, как все это ему пригодится. А поди ж ты — пригодилось… Вызвал через полгода к себе командир полка, да и предложил поехать в загранкомандировку.