Алексей Гребиняк - Вьетнамский иммельман

Из развешанных на столбах колонок вдруг грянуло:

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор.

Нам разум дал стальные руки — крылья,

А вместо сердца — пламенный мотор…

— Во как! — улыбнулся Маргелов. — Живет еще страна, а?! Я уж думал, как всегда, какую-нибудь дрянь включат…

Бросая ввысь свой аппарат послушный,

Или творя невиданный полет,

Мы сознаем, как крепнет флот воздушный, —

Наш первый в мире пролетарский флот! —

— надрывались динамики.

Старики зашагали по асфальтовой дорожке между рядами машин, а Димка убежал куда-то вперед и затерялся среди посетителей. Друзья прошлись вдоль строя серебристых бомбардировщиков, потом вернулись назад, — Маргелов заметил, что Димка непостижимым образом уже оказался у большого вертолета возле входа в музей.

— Деда, деда, там в вертолет пускают! — закричал мальчишка, едва Маргелов окликнул его. — Пойдем, деда! Хочу в кабине посидеть!

С трудом уговорив внука подойти к вертолету попозже, старики неспешно пошли вдоль аллеи, где были выставлены самолеты времен Второй Мировой.

— А мне война перестала сниться, — сказал вдруг Маргелов. — Раньше снилась… А теперь все. Не вижу никаких снов…

— А мне сны еще снятся, — отозвался Хваленский. — Но не о войне. Веселое что-то, доброе… Не помню только ничего…

— Везет тебе, — вздохнул Маргелов. — А мне хоть бы завалящий какой сон посмотреть…

Они свернули в очередную аллею, по обе стороны которой стояли реактивные истребители. Димка, снова убежавший вперед, принесся обратно с радостным воплем:

— Деда, деда, там твой самолет!

— Это какой же? — хитро улыбнулся Маргелов.

— Балалайка! — Димка снова исчез.

— Балалайка… — слегка дрогнувшим голосом повторил Хваленский, словно пробуя это слово на вкус.

— Он, — негромко подтвердил Маргелов, заметив впереди знакомый острый нос.

Перед замершими в строю самолетами была натянута полосатая ленточка, преграждавшая путь особо любопытным. Перешагнув ее, летчики подошли к серебристому МиГу и бережно дотронулись до холодного металла.

— Здравствуй, дружище! — прошептал Хваленский, ласково гладя борт машины. — Тяжело тебе без полетов, да?

Капля воды вдруг скатилась с борта самолета и упала в траву, оставив на металле влажный след…

Переворот Иммельманаили иммельман— фигура сложного пилотажа, полупетля с полубочкой. Представляет собой половину восходящей петли, которая завершается в верхней точке поворотом на 180 градусов для выхода в обычный горизонтальный полёт.

Эта фигура пилотажа была названа в честь немецкого лётчика-аса Макса Иммельмана (1890–1916). Оригинальный переворот Иммельмана состоит из виража и полупереворота, в результате выполнения приёма в бою атакованный самолёт выходит выше и позади вражеского самолёта, что часто приводит к гибели атакующего самолёта.

В переводе на английский «Могила» звучит именно как «Томб».

12 Декабря 1995 года три истребителя Су-27 пилотажной группы «Русские Витязи» разбились при посадке на авиабазе Камрань. Причин было множество — плохие метеоусловия, сложный рельеф местности и ошибки командира звена генерала Гребенникова, настаивавшего на том, чтобы посадка совершалась группой и с первого захода… Самолеты при заходе врезались в горы. Пилоты «Сушек» — Виктор Кордюков, Николай Гречанов, Борис Григорьев и Александр Сыровой — погибли.

Песня в эпилоге называется « Ветерану неизвестной войны». Автор — Константин Фролов. Текст песни использован в книге с его разрешения.