Николай Скоморохов - Резерв высоты

— Что случилось? Почему не взлетаете?

— Команды не было, товарищ капитан!

— Как не было? Я же дал ракету!

— Одну! Но вы вчера сказали: взлет по второй ракете.

— Сами соображать должны! За мной, орелики! — Дав вторую ракету, он побежал к своему самолету.

Через несколько минут три ЛаГГ-3 во главе с Кутейниковым взлетели, но противника и след простыл.

Тройка самолетов покружилась над аэродромом и произвела посадку. Не успели летчики выбраться из кабины, как к ним подъехал майор Давыдов.

— Что это такое? Пять минут вы тратите на взлет из первой готовности! — возмущался Давыдов. — Куда это годится? Почему вы не научили подчиненных выполнять ваши приказы? Разведчик пришел неспроста. Посадите в готовность номер один всю эскадрилью, растолкуйте очередность взлета. Вы же опытный командир, в финскую воевали, да и в этой уже не один десяток боевых вылетов сделали! В эскадрилье умелый народ, почти все — средние командиры, не то, что желторотые мальцы у Богданова!

Фадеева, стоявшего поблизости, покоробила эта фраза. Анатолий считал, что они уже воины, но в глазах командира полка, оказывается, они все еще были желторотиками! Значит, командир полка продолжает их оценивать по петлицам, а не сбитым самолетам.

— Понял вас, товарищ майор, разрешите выполнять? — ответил Давыдову Кутейников.

— Выполняйте! — Командир полка сел в «эмку», которую летчики прозвали антилопой гну, и поехал дальше.

— Я вам сколько раз должен говорить? — метал громы и молнии комэск первой. — Разведчика перехватить не могли!

Много слов, неприятных и несправедливых, наговорил летчикам Кутейников. Он, наверное, продолжал бы и дальше разнос, если бы неожиданно не засвистели бомбы. Подкравшись на большой высоте, с приглушенными моторами, вышли на аэродром три звена бомбардировщиков Ю-88. Началась паника. Люди метались из стороны в сторону. Дежурная пара первой пошла на взлет, но ведомый уклонился и, попав в воронку, перевернулся, а ведущий прекратил взлет.

Командир первой эскадрильи выскочил из кабины и, размахивая руками, послал людей на помощь оказавшемуся в беде летчику. На земле начали рваться бомбы замедленного действия.

Фадеев, увидев перевернувшийся самолет, серию ракет и изуродованное воронками разрывов летное поле, понял: обстановка усложняется, фашисты могут появиться снова.

Командир полка тревожно посматривал в небо. Замысел фашистов был ясен: с первого захода разбросать бомбы замедленного действия по всему аэродрому, заблокировать его, а потом…

Давыдову стало страшно от мысли, что может быть потом. Блокирование полка на земле в лучшем случае — срыв выполнения боевого задания, в худшем гибель всех самолетов на стоянках. И первый, и второй варианты могут обернуться такими последствиями, которые приведут к разрушению моста через Дон, а там… при мысли об этом Давыдова прошиб холодный пот, он снова окинул взглядом летное поле, где все еще нет-нет да и взрывалась очередная бомба. Рядом стояли комиссар с начальником штаба.

— Русанов, поднимай всех в воздух! — приказал Давыдов.

— Командир, весь аэродром в воронках, — предупредил комиссар полка.

— Понимаю, Лукич, но хоть кто-то сможет взлететь! Иного выхода не вижу, — сказал Давыдов. — Вот-вот появятся «мессеры», потом пойдут бомбардировщики, разнесут мост и сожгут самолеты.

— Это верно, но и людей жаль, погибнут в горячке. Может, мне на машине проскочить по аэродрому, посмотреть, что там творится? — предложил батальонный комиссар.

— Зачем? И так видно, весь в воронках, — ответил Давыдов и снова сказал возмущенно: — Как же прозевал налет этот говорун? Дважды его предупреждал, вчера и сегодня, и вот смотри, какой подарок поднес!

— За такие вещи под трибунал надо отдавать! — сказал комиссар.

— Не об этом сейчас забота, Лукич. Смотри, закрутились винты в эскадрилье Богданова…

Звено Фадеева стояло самым крайним, вдали от командного пункта. «По машинам! За мной!» — крикнул Анатолий своим подчиненным. Тройка быстро запустила моторы и ринулась друг за другом на взлет. Набирая скорость, Фадеев весь сжимался от напряжения, когда взрывались бомбы. Медленно тянутся секунды, Анатолии в нетерпении ожидает того мгновения, когда самолет оторвется от земли. Наконец-то не в силах противостоять мощи мотора она отпустила его.

Взлетев, Фадеев осмотрелся. Врага видно не было, ведомые на месте. Запросил по радио землю — ответа не последовало. Анатолий решил идти вверх, чтобы встретить противника на высоте. Сейчас главное — побыстрее набрать высоту: горючего меньше будет расходовать мотор и атака «мессершмиттов» сверху маловероятна. Он скомандовал ведомым: «Набираем высоту, надеть кислородные маски, если поняли — покачайте». Оба покачали крыльями. Порядок.

По большому кругу на экономичном режиме звено набирало высоту. Шли минуты, видимость улучшилась, границы горизонта расширялись. Под крылом четко просматривались аэродром и израненное взрывами бомб летное поле.

На этой земле прежде люди выращивали урожай, но, когда сгустились тучи и начал громыхать гром на планете, пришлось пожертвовать плодородной землей для нужд обороны Отчизны. Землю ежедневно бороздили самолеты, выдували ветры пропеллеров, жгли выхлопные газы. Она с трудом и муками привыкала к новой роли. Раз надо человеку, земля терпела и находила в себе силы. Но настал момент, когда фашисты стали нещадно терзать эту землю. Десятки бомб обрушились на этот пятачок. С высоты 5000 метров аэродром таким и кажется маленький, почти круглый пятачок.

Анатолий, наблюдая за ведомыми, развернулся влево и взял курс на юго-запад.

…Комисар словно метеор носился на машине по аэродрому, выбирая полосу для взлета. Подъехал к Давыдову, крикнул: «Выпускай, командир, узенькая полоска есть!» — а сам направился к летчикам первой эскадрильи показать подобранную им полосу. Один за другим, лавируя между воронками, летчики выруливали и взлетали. Едва взлетели два последних самолета, появилась шестерка истребителей врага и с ходу, на больших скоростях, атаковала самолеты, еще не успевшие набрать высоту.

«Вот оно и началось», — с горьким предчувствием подумал Давыдов, ожидая появления немецких бомбардировщиков.

— Горит! Падает! — раздались голоса.

Давыдов запрокинул голову вверх и увидел безрадостную картину: один горящий ЛаГГ-3 несся к земле, летчик второго покинул самолет, но из-за недостатка высоты парашют не раскрылся.

— Два гроба, — мрачно констатировал Давыдов. Стоявшие рядом Русанов и Богданов промолчали, продолжая наблюдать воздушный бой с «мессершмиттами».

Далеко в небе, в направлении Азовского моря, Анатолий заметил несколько еле видимых точек. Он приказал ведомым разомкнуться, и тройка пошла навстречу самолетам врага.