Николай Скоморохов - Резерв высоты

Изнурительный воздушный бой продолжался. Анатолий мельком взглянул на бензиномер — горючего было менее ста литров, значит, у Вани и того меньше. Он посмотрел на землю — там еще стояла четверка самолетов. Почему они медлят? Запросил по радио — молчат. Горючего оставалось все меньше и меньше. «Неужели придется садиться снова на этот аэродром, это же гибель», — подумал Анатолий. Но его отвлекли «мессершмитты», бросившиеся вниз на взлетевшую пару ЛаГГов. Фадеев заградительной очередью отбил атаку первой пары, но вторая попыталась сверху атаковать наших истребителей. Не имея возможности отбить атаку огнем, Анатолий резко бросил свой самолет на ведущего, а последний, мгновенно оценив замысел советского истребителя взметнулся вверх, его ведомый шарахнулся в сторону. Взлетевшая пара наших самолетов шла на восток. Фашистские истребители снова набросились на пару Фадеева, снова закрутилась карусель в вертикальной и горизонтальной плоскостях…

Анатолий с удовлетворением отмечал, что ЛаГГ-3 по мере выработки горючего становится все легче и маневреннее. В один из труднейших моментов боя, когда по его ведомому били два «мессершмитта», Анатолий бросился им наперерез. Пара «мессеров» открыла огонь, и несколько пуль прошило самолет Фадеева. Анатолий резкими движениями рулей проверил управляемость и устойчивость. Самолет шел нормально, мотор работал хорошо. Но взглянув на бензиномер, Анатолий с ужасом отметил, что стрелка подходит к нулю. «У Вани, наверное, уже пустые баки, — подумал Фадеев. Осмотрев воздушное пространство, он недосчитался пары „мессеров“. — Ну, что же, так даже легче: тройка не пятерка…»

В это время самолет Гончарова медленно пошел к земле. Да, горючее у него кончилось. «Мессеры» бросились к Гончарову. Анатолий — за ними, дал длинную очередь, «мессер» задымил и со снижением пошел на запад. Последняя пара «мессеров» с правым разворотом тоже стала выходить из боя.

Бой закончился. Фадеев глянул на Гончарова — тот планировал на посадку.

— Ваня, выпускай шасси! — подсказал ему Анатолий и, быстро развернувшись, приземлился почти одновременно с самолетом ведомого. Подрулил к стоянке, мотор чихнул и остановился. «Ну вот и все»! — сказал себе Анатолий, взглянув на бортовые часы: тяжелый бой длился около часа. Так долго Фадеев еще, никогда не дрался — со взлета и до самой посадки. Он прикрыл глаза от усталости, и в какие-то секунды перед его мысленным взором кадр за кадром предстал только что проведенный бой. Как ни строг был к себе Фадеев, изъянов он не нашел. Открыл глаза, вылез из кабины, подошел к командиру эскадрильи.

— Молодцы! А теперь надо торопиться, — сказал Богданов, опережая доклад Фадеева.

— Товарищ капитан, почему никто не отвечал мне?

— Ой, Фадеев, не говори, глупость невероятная! Сменили частоту, а о вас забыли. Ладно, с частотой потом разберемся. Сейчас главное вот в чем. Мы здесь остались с комиссаром. Моя машина исправна, а у него что-то не ладится с запуском мотора. Сейчас подкатим наши самолеты; сольем с них часть горючего и заправим ваши.

Только начали техники сливать из баков горючее, как в небе появился По-2. Потарахтел над аэродромом и приземлился. Летчик выскочил из кабины и доложил комиссару, передавая пакет:

— Товарищ батальонный комиссар, вам приказ на перелет полка. Скорее уходите! Километрах в десяти я напоролся на немцев, они идут в направлении вашего аэродрома.

Комиссар подозвал Богданова, о чем-то тихо и быстро поговорил с ним, затем приказал летчику По-2 сесть в заднюю кабину, сам сел в переднюю, и они полетели.

Техники и механики возились с неисправным самолетом Овечкина, и Богданов мучился: что делать? Ждать, пока отремонтируют мотор, или сжечь самолет и тройкой улететь немедленно?

Внезапно на бреющем полете над аэродромом пронеслась пара «мессершмиттов», потом загудели Ю-87.

«Дождался», — подумал Богданов и приказал:

— Овечкин, оставайся здесь. Если не исправите в ближайшее время мотор, поджигайте самолет и уходите! — Подошел к Овсянникову, крепко обнял его. Николай, ты бывалый окруженец. Выводи людей. — И повернувшись к летчикам, скомандовал: — Фадеев, Гончаров — за мной, в воздух!

Летчики быстро запустили моторы, отрулили влево. Как только начал движение Богданов, сержанты пошли на взлет со встречным курсом. Маневр оказался правильным. Через минуту Фадеев с Гончаровым вступили в бой с «мессершмиттами». Богданов с бреющего атаковал Ю-87. Одна, вторая очередь, «лаптежник» задымил и, накренясь на правое крыло, пошел, к земле. Фашистские бомбардировщики заметались. Фадеев, воспользовавшись замешательством, коршуном набросился на правое звено Ю-87. Нажал на гашетку — еще один Ю-87 окутался черным густым дымом и с малым креном начал разворот на запад.

Немцы, ошеломленные дерзкими атаками тройки советских истребителей, которая била девятку «юнкерсов» на глазах у четверки Ме-109, бросая бомбы куда попало, поворачивали восвояси.

Анатолий чувствовал их неопытность и даже растерянность! Как только Ю-87, сбросив бомбы, стали удирать на бреющем, тут же за ними последовали и «мессершмитты».

Богданов приказал летчикам следовать за ним и взял курс на восток.

Развернувшись, Анатолий взглянул на бензиномер — оставалось менее тридцати литров горючего. На сколько его хватит? На сорок-пятьдесят километров, но перелететь линию фронта явно не удастся. Ваня идет рядом, его положение не лучше, но признаков озабоченности не проявляет. Смелый парень!

Летели молча, каждый думал свою нелегкую думу.

В этот момент их обстреляли с земли. Свои или чужие — трудно было понять. Летчикам попадало не только от немцев, но порой и от своих, потому что не все пехотинцы и зенитчики различали силуэты своих и вражеских самолетов.

Фадеев даже не отвернулся от разрывов зенитных снарядов, экономил горючее. Вскоре доложил Богданову:

— Горючее подходит к нулю, Гончаров тоже вот-вот пойдет на посадку.

— Понял, — ответил комэск.

Через некоторое время самолет Гончарова замедлил полет и, снижаясь, пошел к земле. Настал момент принять решение Фадееву: садиться здесь или лететь дальше? Сколько он еще может пролететь — десять-пятнадцать километров? Гончаров здесь, он там.

— Иду на посадку вместе с Гончаровым, — доложил Анатолий комэску, быстро выпустил шасси, щитки…

Богданов, стремясь подбодрить летчиков, совершающих вынужденную посадку, сказал:

— Держитесь, ребята, попытаюсь достать горючее.

— Вас понял, — ответил, приземляясь, Фадеев, и тут же слева впереди взметнулось облако земли и дыма — разорвался снаряд, потом другой.

Анатолий быстро нажал тормозной рычаг. Самолет задрожал, замедляя скорость, но, как норовистый конь, продолжал еще рваться вперед, рыская влево и вправо. Разорвался еще снаряд, на самолет Фадеева посыпались комья земли, осколки застучали по фюзеляжу и плоскостям. Запах гари проник в кабину. Винт замедлил вращение, и мотор остановился. Израсходованы последние капли горючего. Анатолий быстро покинул кабину. Ему навстречу, пригибаясь и маневрируя между воронками, бежал Гончаров.