Николай Скоморохов - Резерв высоты

— Э нет, они к этому ремеслу непривычные.

— К какому это ремеслу?

— Да к солдатскому.

— А сам-то быстро привык?

— Я три года служил срочную, потом на финской немножко пообстрелялся. Только с финской вернулся, фашист вскоре напал. И снова я в строю.

— Вот так и южане, года два повоюют и тоже окрепнут.

— Товарищ генерал, неужто мы еще два года воевать будем? — упавшим голосом спросил Платоныч.

— Да это я так, приблизительно сказал, — оправдывался Дмитрий Федорович. — Разве кто-то может сейчас точно сказать?

— Но вы-то примерно знаете, а мне не хотите говорить, — так же огорченно продолжил Платоныч.

— Я не о войне говорю, а подтверждаю твои слова. Ты три года прослужил, повоевал в финскую, в Отечественную, окреп и сейчас бывалый воин.

— Ага, если так только, — протянул шофер, вроде бы соглашаясь.

«Хитрый мужик, — подумал Дмитрий Федорович, может сделать вид, что согласен, а про себя так и будет знать: раз генерал говорит, два года будем воевать, значит, так и будет».

Они ехали быстро, оставляя за собой города и села. Ехали мимо тех мест, где совсем недавно стояли насмерть защитники столицы. Дмитрий Федорович многое передумал за дорогу. А приехав к себе, сел писать письмо Нине, в котором просил извинения за свою отцовскую слабость.

Возвращаясь, Нина встретила дежурного.

— Фролова, тебя вызывает начальник школы, — сказал он.

— Отца провожали? — спросил подполковник, едва Нина вошла в кабинет.

— Да, только что уехал.

— Мне приказано передать вам решение начальника управления. Вы завтра должны прибыть к нему для прохождения дальнейшей службы. Мы очень сожалеем, что вы уходите от нас.

Нина вначале опешила, а потом, вспомнив свой разговор с отцом, покраснела. Бедный папа, чего стоила ему эта просьба! Нина представила отца в положении просящего и разозлилась на себя. Почему она допустила его до такого унижения? Почему вчера не сказала, что все равно школу не бросит! Знать бы наперед, что все так обернется!

Пауза затянулась, молчать дальше было нельзя, и Нина твердо сказала:

— Товарищ подполковник, я никуда не пойду. Буду заканчивать обучение здесь и очень прошу доверить мне самое опасное задание.

— Но, как же так? — растерялся начальник школы. — Я обязан выполнить полученное мною распоряжение. Если вас вызывают в управление, значит, так надо.

— Товарищ начальник школы, я очень хочу закончить свое обучение здесь! Прошу не откомандировывать меня в управление, — горячо упрашивала Нина.

— Ладно. Сейчас идите на занятия, а завтра будет видно, — ответил, подумав, подполковник.

А утром начальник управления подтвердил Нине свое решение. Нина наотрез отказывалась уйти из школы. Разговор был долгим, мучительным. Наконец генерал прямо сказал ей:

— Я пообещал вашему отцу, что вы будете работать здесь, а вы меня подводите.

— Я вас не подвожу, — ответила Нина. — Просто… отец не должен был просить вас об этом!

Генерал внимательно посмотрел на Нину, стоявшую перед ним по стойке «смирно», и подумал: такая с пути не свернет.

— Значит, в тыл? — спросил он.

— Да, в тыл! — ответила Нина, решительно глядя ему в глаза.

— Хорошо. Мы подумаем, — ответил генерал. Она возвратилась в школу.

Один за другим приземлялись самолеты полка Давыдова на полевом аэродроме, где уже стояло несколько Як-1 и МиГ-3, пара «ишачков» и «чайка». Базаров, большой поклонник самолета И-16, ходил вокруг «ишачка» и восторгался им. Подойдя к технику самолета, заговорил заискивающе:

— Здорово, технарь. Может, махнем «ишачка» на моего ЛаГГ-3?

— Здравствуйте, товарищ старший лейтенант! — ответил тот и представился как положено: — Воентехник второго ранга Шаров. А насчет самолета вы с моим командиром, капитаном Старковым, решайте. Но будь моя воля, я бы ни за что «ишачка» не сменял на ЛаГГ-3. На И-16 все отлажено, самолет блестит. А ЛаГГи все замусоленные, как у плохой хозяйки посуда.

— Верно, Шаров, твой «ишачок» как игрушка! Но это от человека, а не от машины зависит. Тебе и ЛаГГа дай, ты его мигом облагородишь, — польстил Базаров.

— Оно, может, и так, но все же обмен неравноценный.

— Ну ладно, только ты уж, пожалуйста, при моем разговор с командиром не очень упирайся, — попросил Базаров.

Капитан Старков, выслушав предложение Базарова, начал хаять ЛаГГ-3. Базаров, как мог, смягчал недостатки своего самолета. Они препирались долго, но в конце концов капитан пообещал: если его эскадрилью вольют в полк, тогда он один самолет отдаст. Базаров обрадовался и пошел обхаживать командира полка.

Между тем Давыдов собирал остатки полка. Первая эскадрилья перелетела тремя, вторая — двумя экипажами. Всего приземлилось семь экипажей. Не было комиссара, Богданова и звена Фадеева.

— Маловато собралось, — вздыхал Давыдов, — штаба и техсостава нет. Кого бы назначить начальником штаба?

— Штурмана полка, а писарем к нему — Базарова, — раздались голоса полковых зубоскалов.

— Я вам напишу, сами себя не узнаете, — огрызнулся Базаров.

Давыдов, напряженно раздумывая, произвел назначение должностных лиц. Каждый получил, кроме основной, одну-две должности по совместительству.

Небольшой группой стояли давыдовцы на новом пока еще для них аэродроме. Ждали товарищей, тревожились за них. И вот в небе появился ЛаГГ-3, лихо развернулся, произвел посадку, быстро зарулил. Через минуту веред Давыдовым предстал сержант Овечкин.

— Ты? — удивился Давыдов. — Какими судьбами?

Недобрая мысль пронеслась в его сознании, ведь на этом самолёте должен был лететь комиссар. Овечкин подробно доложил о том, что произошло после отлета командира полка.

— Так где же они сейчас? — обратился Давыдов снова к Овечкину, имея ввиду комиссара с Богдановым и пару Фадеева.

— Не могу сказать, товарищ майор, — ответил сержант.

— Плохо. Комиссар отсутствует, комэск отсутствует, двух летчиков нет. Ну ладно, разберемся. А пока пошли в столовую, — сказал Давыдов.

В лесочке за длинным, срубленным из досок столом разместились летчики. В ожидании обеда наперебой обменивались мнениями о случившемся. Базаров не выдержал:

— Ну, что вы все разболтались? Небось не рискнули проявить инициативу и взлететь, когда «мессеры» крутились над головой?!

— Это не ваше дело, Базаров, — сердито заметил Давыдов.

— Нет, мое дело! Надо на такие ответственные задания не только самых младших посылать, — стоял на своем Базаров.

— Хорошо, в следующий раз перед принятием решения буду советоваться с вами, — с обидой в голосе сказал Давыдов.

Летчики молча ели что подавали, то и дело вглядываясь в небо и прислушиваясь к звуку моторов. Все надеялись на возвращение оставшихся в тылу у немцев.