Анатолий Казаков - Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

…На передовой тихо, стрельбы нет. Пока. Сидят бойцы: гвардейцы, казаки, пожилые мужики ближних сёл, многие седые, как лунь, положив свои автоматы на колени, неспешно тянут из кармана курево, закуривают — слушают. Душой и сердцем. Погружаясь в думы. С образами воинов русских проходят они весь славный путь русской армии. Суровые, мощные дружинные распевы «Слова о полку Игореве» сменят казачий распев, духовные стихиры и песни монахов-воинов «чёрной сотни», хорал, написанный в честь победы на поле Куликовом…, проходят перед ними образы забайкальских казаков на походе, рекрутов, прощающихся с матерями, прозвучит слово протопопа Аввакума, встают картины зарождения Петровской армии, Кадетского корпуса, под вдруг взметнувшимся Андреевским флагом зазвучат песни русского флота, его боевой офицерский гимн… Финальные хоралы «Слова о полку Игореве» — как могучий призыв возвратиться к русской воинской традиции, к русской Славе! Возвратиться не только военным, но и всем людям русским, которым дорога ещё Россия, ждущая ныне нашего сыновьего, мужского заступничества…

После спектакля крепкие пожатия: «Спасибо, братушки». И снова идут в окопы и на посты, чтобы через час-два здесь, почти на этом месте, встретить своим огнём ОПОНовскую мразь…Уходили в рейды и дозоры, унося с собой думу о многострадальной Земле Русской, о славных предках-героях, не посрамивших отчего края…

«Только победа! Никакого сомнения», — сурово говорили им черноморские казаки на позициях в Глинном… На концерте под Дубоссарами слёзы наворачивались на глаза «сестричек», а губы беззвучно вторили артистам: «Вставай, страна огромная!..», словам, перекликавшимся с Петровскими кантами, «Донцами-молодцами»… «Ребяту′шки! Вы объедьте ещё наших на других позициях! Вы их так поддержите…», — просили дрожжинцев на Кошнице и в Кочиерах после цикла спектаклей «Златая цепь»… «Господи! Ведь каждое слово льётся в душу! Каждое слово — правда!», — шел шепот тираспольчан, а в финале, данного здесь — в городском сквере — спектакля «Слово о России», в едином порыве люди подхватили кличи воинов: «Ура!.. Русь!.. Россия!.. Слава!..»… Избитые, искалеченные ОПОНом жители, раненые бойцы внимали строкам Капниста: «Дерзайте, россы! Гнёт печали с унылых свергните сердец! Враги пред нами в бегстве пали…».

…«Передайте, мужики, всем: 14-я армия — уже не та! Мы развернулись…,- говорили военнослужащие, воодушевленные спектаклем «Честь имею!». — Мы не уйдём отсюда — здесь наш дом!»… В Бендерской крепости подходили танкисты: «…Этих гадов мы не пропустим!..Нас здесь сильно политики удерживают, у ребят же настроение — прямо до Бухареста их раскатать!»…

Спектакли с первых минут взмывали на крыльях духа вместе с сотнями сопереживающих сердец. Здесь — всё! И слезы, и аплодисменты, надолго прерывающие действо!.. И врывающиеся зычные казачьи кличи «Любо!»…

«Вставай, страна огромная!», — и вставали залы Дворцов культуры и Домов Офицеров;…воедино вставали, слушавшие и смотревшие действа, на переднем крае обороны, как в давние времена Великой Отечественной, в теньке под деревьями прилегшие с автоматами бойцы!..

«Толик Чалый — запорожец. С ним нас познакомили казаки-иркутяне. Они воюют вместе не первый день, и Анатолий привязан к ним сердечно, как к братьям. Этот могучий хлопец своей открытостью, добродушием располагает к себе мгновенно. И ощущение такое, будто знаешь его сто лет… По виду Толика никогда бы не подумал, что у парня за плечами немало боёв, что не раз он глядел в глаза Старухи с косой. Проносило. Хотя был ранен. Вот и сейчас Анатолий машинально, привычным жестом прикрывает крупную кисть с оторванным румынской пулей пальцем.

Обычно спокойное, даже флегматичное лицо здоровяка сейчас напряжено: Толик весь в спектакле. Взгляд серых глаз, такой улыбчивый, открытый миру и людям нараспашку, посуровел. Казак не обращает внимания на моросящий дождь, такую редкость по нынешнему лету для Тирасполя.

Мы с группой иркутских казаков, вместе с Толей устроились прямо на газоне. Вокруг масса людей. Привлеченные необычным зрелищем, звуками боевых труб и горнов, барабанов и тулумбасов, костюмами актеров, подходили вначале просто из любопытства. Да так и оставались, несмотря на дождь, захваченные разворачивающимся действом. Те лица тираспольчан не забыть! Вглядывался в них и видел, как жадно ловят они исступленно-обжигающие слова неистового поборника Земли Русской протопопа Аввакума, горячие речи Гермогена и Тараса Бульбы, как сопереживают проникновенной речи Петра Великого, обращенной к воинам российским перед началом Полтавской баталии..

Кто бы мог подумать, что сегодня, спустя пару столетий после торжества Русского оружия на этой земле, здесь, прямо перед памятником победителю османов Александру Суворову, такими актуально-пророческими будут сцены спектакля дрожжинцев «Честь имею!». Давно ждал Александр Васильевич исполнения родного екатерининского гимна, сочиненного доблестным офицером его войск Козловским. Ребята играют с такой отдачей, на таком накале, что забывают, что у них позади нелёгкий день, что сегодня они уже дважды побывали на позициях, дав спектакли под самым носом у «румын». Люди слушают не отрываясь.

Толик восхищенно говорит мне: «Так они вправду ваши — иркутские? Молодцы!». — И, зараженный всеобщим воодушевлением, тонко выкрикивает: «Любо-о-о!!!». Возглас его сливается с казачьим кличем черноморских, донских казаков, иркутян, уральцев…, растворяясь в шквале аплодисментов благодарных тираспольчан… Видишь, как просветлённые лица зрителей будто освещаются внутренним светом очищения… И не укладывается в голове, что совсем рядом льётся кровь. Война…

…Ну а нам завтра в Бендеры. Завтра же не станет… Толика Чалого. Так и не суждено было этому сильному доброму хлопцу побывать в далёкой Сибири, на Байкале… Нелепо и дико вдвойне от того, что ещё вчера сидели мы с ним, по-братски обнявшись, на спектакле, успели подружиться. Да и нельзя было плохо относиться к этому открытому сердцем к людям парню. И было Толе на три года меньше, чем Сергею Васильеву — всего-то двадцать лет… Это случилось в ночь на 21 июля. Через месяц после гибели нашего Серёжи Васильева. А сколько между этими двумя смертями было сотен жизней других наших братьев-казаков!..Ополченцев!..Гвардейцев! Сколько тысяч невинных жертв войны — детей, стариков, женщин!..».

Актёрам-дрожжинцам придётся сдать приобретенные заранее авиабилеты на обратный рейс — слишком уж они полюбились сражающемуся народу, так лег на души людские их репертуар! Да и сам творческий коллектив — Владимир Дрожжин, Вадим Дейнеки, Михаил Корнев, Андрей Мингалиев и два Юрия — Черна и Жигарьков — так органично влился в общую атмосферу Приднестровья!.. Не мог с ними не встретиться и президент ПМР Игорь Смирнов. Вклад этого иркутского театра в борьбу приднестровцев за свою жизнь, честь и свободу оценить очень трудно. А гуманитарный груз, доставленный труппой, позволил спасти не одну жизнь. Кстати, иркутского казака Толю Малова оперировал хирург — доброволец из Иркутска, используя препараты, собранные их земляками…