Игорь Неверли - Парень из Сальских степей
- Название:Парень из Сальских степей
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Ростовское книжное издательство
- Год:1959
- Город:Ростов-на-Дону
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игорь Неверли - Парень из Сальских степей краткое содержание
В основу произведения «Парень из Сальских степей» положена подлинная история жизни советского военнопленного — врача Владимира Дегтярева, с которым автор подружился в концлагерях Майданека и Освенцима. (В повести это «русский доктор» Дергачев.)
Писатель талантливо изобразил мужество советских людей, их преданность Родине, рассказал о совместной героической борьбе советских и польских патриотов против общего врага — фашизма.
Парень из Сальских степей - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Прекрасный диплом получила Хеля за курсы, и еще более прекрасной была ее свадьба. Она совпала с прощальной пирушкой, которую задал однополчанам Гжеляк. Семью заменил полк. Не было, правда, ни «расплетин», ни «очепин», которые, по обычаю, устраивают родственники новобрачных [64] «Расплетины» и «очепины» — свадебный обряд, когда невесте расплетают косы и надевают чепец, в который перед этим собирают деньги.
, но зато там было столько гостей, музыки, танцев и вина, что даже лесничий в Дудах не мог мечтать о такой свадьбе.
Гарнизонный костел ослеплял блеском огней и эполет, оглушал звуками мощных органов. Унтер-офицеры пропустили старого товарища с женой под скрещенными саблями — почесть, обычно оказываемая офицерам!
Командир батальона первый поздравил новобрачную и поцеловал ей руку. Все, заметив, что она зарделась, бросились вслед за ним подходить к ручке.
— Ну и хитрец же этот Гжеляк! — то и дело восклицали гости на свадебном пиру в казино. — Заполучил красотку и быстрей из полка бежать!
Молодые вернулись в своя края и стали строить новую усадьбу на опушке леса. Это было похоже на приключенческий фильм. Они жили в шалаше, вокруг шумел бор и стучали плотники, воздвигая хлев, овин и дом.
Дом Гжеляк поставил огромный и светлый, современный, хотя и в курпевском стиле: балки по углам были сосновые, наличники на окнах резные, двери расписные, а крыша заканчивалась парой рогов с крестом и флажком посредине.
На новоселье он пригласил соседей, но явились немногие: бедняки боялись Блажея, у которого были в долгу, богатые не пришли из зависти.
— Посмотрим, — смеялись они, — что этот вояка у земли отвоюет!
— Я им покажу, — грозил в свою очередь Гжеляк.
И показал, как надо вести хозяйство. Однако, чем лучше шли дела у Гжеляка, тем больше завидовали люди.
При известии о войне собрался старый хорунжий в столицу, чтобы «всю политику там разузнать», — уехал и не вернулся. Говорят, его видели среди защитников Варшавы…
— Он был добр со мной, — говорила Гжелякова. — Уважал, заботился и всегда, бывало, умный совет даст. Нам хорошо было. А то, что я перед свадьбой всплакнула немного, так это из-за книжек, из-за фильмов этих да подружек городских: другой жизни хотелось, Да и лет мне тогда всего восемнадцать было, а ему сорок…
Старые дела — новые вести
Кичкайлло вернулся на праздник Божьей Матери Ростворной, когда в Дудах, как говорила Ися, «урожай заклинают».
Ты не слыхал о таком празднике? Не знаешь, почему он так называется?
Да разве я знаю… Так там его называют, вот и я повторяю. А чтобы знать, что, как и почему — ну, для этого там родиться нужно или, по меньшей мере, прожить лет десять. Ты пойми: ведь я не исследую, не изучаю Польшу, я только скитаюсь по ней уже четвертый год и стараюсь взять от вашей культуры все, что мне удается.
— Я случайно оказался на Курпях, нахватался разных слов, нагляделся обычаев, праздников, но не знаю, где эти Курпи кончаются и чем они отличаются от других областей. Я тебе спою народную песню, о которой ты и представления не имеешь, но, как правильно подметил Чиж, не знаю ни «Варшавянки», ни «роты», ни польской музыки вообще. И литературы польской не знаю, хотя есть произведения, которые я могу читать на память целыми страницами. Потому что именно они, а не другие, попали мне в руки и полюбились.
Больше всего я читал в Белостоке. В течение двадцати месяцев я листал книги из библиотеки доктора Трояновского.
Хочешь знать, как это началось?
Отчасти со скуки, отчасти из любопытства. Стоит добавить, пожалуй, что я в некотором роде был сконфужен: Польша? Да я знаю о ней меньше, чем о Германской империи!
На квартире у доктора я нашел два шкафа, набитых книгами. Времени у меня было много. Впервые в жизни я не знал, чем заполнить день, потому что пустой госпиталь не требовал больших трудов.
«Интересно, — подумал я, — какие новинки применяют польские врачи, что и как пробуют улучшить». Специальные журналы и книги читать легче всего, потому что и термины встречаешь знакомые и подсказать сам себе можешь, так что после нескольких уроков Эльжуни я взялся за медицинскую литературу, а потом и за беллетристику. К счастью, бабушка Трояновская, которая в 1905 году слыла очень «красной», застала меня за «неподходящим» чтением.
— Да бросьте вы, милый человек, эти «Живые камни»! [65] «Живые камни» — книга Вацлава Берента, польского писателя XX века.
. Они для вас слишком тяжелы. Вы ж ничего не понимаете, правда? Ну, вот именно! Я вам сейчас дам то, что вам будет близко и понятно.
И дала мне «Пламя» [66] «Пламя» — книга Бжозовского, очень популярная в революционно настроенной среде.
Бжозовского. О, это действительно обжигало и будило тревогу! Тут стоило лазить в словарь и расспрашивать бабушку. Я прочел этот роман несколько раз и, возвращаясь к той или иной мысли, уже находил в темных сенях чужого языка слова, вызывавшие волнение: смотри-ка, до чего это красиво, сильно, хотя и не по-русски!
А потом последовали «Канун весны», «Кукла», «Очерки углем» [67] «Канун весны» Жеромского, «Кукла» Пруса и «Очерки углем» Сенкевича — произведения польской классической литературы.
и так далее и так далее…
Постой, к чему, собственно, я рассказываю все это? Ах, да, чтобы ты больше не удивлялся, откуда я что-то знаю, и чтобы не прерывал меня больше, как ребенок: а зачем? а откуда? Потому что я не всегда могу ответить на твои вопросы.
О чем же мы говорили? О том, что Кичкайлло приехал из Ломжи совсем другим?
Ну да, уехал Кичкайлло в одежде Гжеляка, короткой и тесной, хотя хорунжий вовсе не был заморышем. Теперь он был одет хорошо, по росту: на нем была подбитая овчиной бекеша, зеленая охотничья шляпа с пером, приличные сапоги, синий пиджак и черные бриджи.
— Да это же сам пан эконом, честное слово! — смеялась Гжелякоза, разглядывая Кичкайлло со всех сторон.
— Коли я эконом, то ты — ясна пани! — отшучивался Кичкайлло. — Ясна пани с Жилованьца!
Он привез всем подарки и кучу новостей. Зять уже с правосудием расстался: нет судов, нет и посыльных. Это ему даже на пользу пошло — он порядком разбогател, у них теперь новая красивая квартира, живут супруги по-прежнему в согласии, беда только, что господь бог детей им не дал. Войнар-малюсенький болтливый человек, неравнодушный к корнишонам и рюмочке, давно спустил бы все, но Войнарова, до замужества Кичкайлло, — баба под потолок, солидная, степенная, держит в руках мужа и казну. Они открыли столовую при вокзале, большие деньги загребают. Но совесть у них жиром не заплыла: приняли они Кичкайлло сердечно, одели его, выправили бумаги, простились с искренней заботой, дали денег.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: