Вячеслав Науменко - Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне

5. Местные жители на местах гибели закапывали тела тех, кто был убит при преследовании вне лагеря, или покончил самоубийством.

6. Относительная свобода передвижения представилась лишь к осени 1945 года, когда жертвы были погребены в братских могилах, а большинство могил в окрестностях Лиенца стали зарастать травою, земля осела.

Это и были главные причины, не позволившие подсчитать количество жертв насильственной репатриации населения Казачьего Стана.

Только через несколько лет после трагических дней 1945 года был организован Комитет по наблюдению за кладбищем в Лиенце под председательством архиепископа Австрийского Владыки Стефана, который взял на себя заботу о переносе на кладбище тел, покоившихся в окрестностях города Лиенца. Но к этому времени не осталось и следа от многих отдельных могил, разбросанных по полям и окрестным лесам.

Из найденных могил тела были перенесены на Братское кладбище в Пеггеце. Туда же были перенесены из леса тела подъесаула Головинского и женщины-врача Воскобойниковой, а также с сельского кладбища в Дользахе — полковника Галушкина.

В связи с вопросом о могилах, разбросанных по полям и лесам, надлежит остановиться и на отдельных случаях, свидетельствующих о подавленности затравленных людей.

Одна казачка рассказала, что когда вскоре после 1 июня она шла из лагеря в ближайшее село, то заметила в кустах деревянный крест, сооруженный из веток, подойдя ближе, она прочла нацарапанную на нем надпись с указанием первой буквы имени и полностью фамилии лежащего под ним. Женщина эта оторопела, так как это была фамилия ее мужа, увезенного 28 мая «на конференцию». Она потом в течение нескольких дней приходила на эту могилу, и у нее было желание ее раскопать для того, чтобы убедиться, не тело ли ее мужа в ней покоится. «Но я не знала, как это сделать, — сказала она, — а говорить об этом никому не посмела». Потом было выяснено, что это однофамилец ее мужа.

Был и такой случай, о котором очевидец сказал лишь спустя много времени. Числа 2 или 3 июня 1945 года он видел в подвале одного из бараков лагеря Пеггец много трупов — несколько десятков.

Такое показание весьма правдоподобно. Может быть, число трупов и преувеличено, но не исключается возможность, что англичане, стремясь скрыть число жертв побоища, временно, пока не были вырыты могилы, свозили трупы погибших в этот подвал. Что другие жители лагеря могли это не видеть, тоже объяснимо, так как их все внимание было сосредоточено на том, чтобы спастись самим.

Возвращаясь к вопросу, сколько погибло людей Казачьего Стана при насильственной репатриации 1 июня 1945 года и в последующие дни, мы в одном из документов того тревожного времени находим, что их было до ста человек. Ту же цифру называет в своем акте от 6 октября 1949 года комиссия, назначенная начальником Белого лагеря в Келлерберге полковником Рогожиным для осмотра работ по постройке памятника на кладбище Пеггец. О том же количестве говорит и о. Александр Владимирский, который по распоряжению майора Дэвиса погребал тела некоторых погибших 1 июня.

В это количество он включает Воскобойникову с ее семьей, одиночную могилу на кладбище Дользах, погребенных на городском кладбище города Лиенца и одну заброшенную могилу на берегу Дравы.

Цифру 100 нельзя считать преувеличенной. К ней надо добавить несколько жертв, тела которых унесены течением реки Дравы, оставшихся лежать в затерянных могилах и увезенных англичанами вместе с живыми для счета при передаче большевикам. <���…>

В. Г. Науменко

О 15-м ККК и его командире генерале фон Паннвице (из книги Ю. Торвальда «Wen sie verderben wollen», Stuttgard,1952)

В то время как неизбежная судьба разразилась над Власовым и его людьми, генерал фон Паннвиц со своими казаками был запутан в хаосе немецкого отступления в Югославии.

Одолеваемые советами, теснимые болгарами и титовскими партизанами, нападавшими спереди и с тыла, боролись остатки немецкой юго-восточной армии, чтобы частями, отходившими из Греции, удержать открытую дорогу на север, а также, чтобы самим отойти в Австрию.

За их фронтом и между их колоннами тянулись бесконечные жалкие «фольксдойчи», которые бежали со своей родины на север и на северо-запад. На каждой такой дороге таились засады. Никто не знал, кто действительно друг, а кто враг.

Среди этого страшного отступления недостаточно снабженные, почти без боевых припасов двигались казаки на север и на северо-запад, отбиваясь то там, то здесь. В конце февраля у Вараждина они отбили переправу через реку от советских частей и болгар и, продолжив атаку, разбили противника.

… В первых числах апреля, когда еще продолжалась борьба на разных фронтах, Паннвиц созвал казачий съезд в Вировитице. Здесь он еще раз почувствовал, что он стал действительно казачьим вождем, их генералом, которому они больше доверяли и верили и на которого они надеялись…

В конце апреля командир бригады Кононов прибыл к Власову в окрестностях Праги. Он воспользовался этой встречей прежде всего для того, чтобы повлиять на Власова для назначения его командиром 15-го Казачьего корпуса и этим самым стать Походным атаманом всех казаков, что и случилось 5 мая, после многих объяснений его в преданности [Власову].

(Командир корпуса генерал фон Паннвиц был избран казаками на съезде 29 марта 1945 года в Вировитице Походным атаманом и как таковой в самое тяжелое время вывел казаков корпуса из хаоса в Югославии на территорию Австрии и оставался во главе его до конца.

А в это время Кононов, покинувший ряды корпуса после съезда в Вировитице, в течение почти двух месяцев оставался в тылу, несмотря на то, что имел полную возможность вернуться в корпус. Но он предпочел до конца оставаться в глубоком тылу, совершенно не интересуясь судьбой казаков и, таким образом, ни одного дня Походным атаманом не был.)

В то время Паннвиц боролся за судьбу корпуса. В апреле он послал четырех офицеров, среди которых был князь Шварценберг, с поручением вступить в связь с англичанами. Указания, которые он им дал, были короткими и простыми: борьба против большевиков еще не закончена. Казачий корпус должен быть сохранен таким, каким он есть, даже если он будет отослан в Африку или в Австралию, или еще куда-либо. Напрасно он ждал результата. Однако он все же не оставлял свои надежды.

Вечером 8 мая, ведя отступательные бои, корпус достиг района Словенского Градишта и Западного Вараждина. Контрразведывательное отделение 1-й Казачьей дивизии получило по уцелевшему полевому телефону вызов от половника 8-й партизанской бригады армии Тито. Такие телефонные звонки не представляли ничего необыкновенного в партизанской войне, но необыкновенно было только то, что титовский офицер сообщил немцам, что Германия капитулировала и что с 11 часов на немецкой стороне не может быть никаких передвижений. Через полчаса пришло подтверждение о том же с немецкой стороны.