Моше Даян - Арабо-израильские войны 1956,1967: Дневник Синайской компании. Танки Таммуза

После Синайской компании 1956 г. египтяне остановили выбор на так называемой «линейной диспозиции» — системе глубоко-эшелонированной обороны, перенятой ими у русских. Состоит она их трех рубежей: на первом сосредотачиваются наибольшие массы живой силы, орудий и боевой техники, вторая служит на случай прорыва первой и может использоваться для подготовки контратак для поддержки передовой линии. Оба эти рубежа представляют собой сплошные ряды окопов. Между первой и второй линиями устраиваются огневые позиции, на которых в основном дислоцируются танки и противотанковые орудия, предназначенные для сдерживания бронетехники противника, если та прорвет передовой рубеж. Основная сила подобных комплексов в том, что их нельзя обойти с флангов, и атакующим в любом случае приходится штурмовать эти рубежи в лоб. Даже если им удастся преодолеть первую линию, их, уже неизбежно ослабленных штурмом, встретят огнем противотанковые пушки и танки. Когда же наступающие прорвут и эти позиции, то натолкнутся на резервный рубеж обороны.

Если египетская армия нападет на Израиль первой, стороны будут вести подвижную танковую войну. Если же Израиль пойдет на Синай, его войскам придется прокладывать себе путь через вражеские укрепления. С момента появления главным принципом ЦАХАЛа стало ведение боевых действий на территории врага, соответственно бронетанковые войска готовились и к тому, что им придется осуществлять прорывы рубежей обороны противника. Впервые концепция прорыва вражеской обороны была сформулирована, когда бронетанковыми силами командовал генерал Давид Элазар. Впоследствии его преемник генерал Таль развил доктрину: по его убеждению, прорыв следует осуществлять в дневное время силами танков при поддержке авиации, в задачи которой входит подавление артиллерии. На этот счет офицеры ЦАХАЛа придерживались разных точек зрения. Генерал Ариэль Шарон предпочитал ночные штурмы силами пехоты при поддержке бронетехники, причем роль подавления артиллерии отводилась десантникам. (Оба метода — и Таля, и Шарона — доказали свою состоятельность.)

На КП генерал Таль обсудил со своей командирской группой положение дивизии в случае войны. И по численности, и по мощи его дивизия была самой большой, но ей противостояли наиболее крупные силы египтян, дислоцированные на самых неприступный укреплениях. В случае наступления его дивизии придется прорывать укрепления вокруг Рафахского перекрестка, оборону противника в Шейх-Зувейде, в эль-Джеради, эль-Арише и Бир-Лахфане. Джеради — узкий проход между зыбкими песчаными дюнами, тянущийся на одиннадцать километров и защищенный продуманно выстроенными линейными укреплениями. Таким образом, на пути дивизии Таля встретится мощная вражеская оборона.

Поскольку проведение наземной и воздушной разведки находилось под запретом, генерал Таль не располагал точной информацией о расположении и протяженности минных полей, рвов и укреплений противника. В силу этого он мог наметить только основные контуры своего плана: двигаться по линиям коммуникаций, которыми пользуется сам враг, по возможности избегать минных заграждений, обходить огневые позиции неприятеля с флангов, атаковать с тыла, где возможно проходя через дюны, и максимально задействовать авиацию для подавления египетской артиллерии.

Генерал готовил своих командиров к тяжелой битве. Когда неприятель ожидает нападения на заранее подготовленных рубежах обороны, традиционно считается, что для гарантии успеха требуется соотношение три или даже пять атакующих на одного защитника. В то время как дивизия Таля численно уступала противнику. Лучшее, на что он мог надеяться: с помощью искусного маневрирования сковывать войска египтян, не давая им использовать численное преимущество, вынуждая вести бой меньшими силами — в соотношении один к одному.

— Последний раз мы имели дело с египетской армией десять лет назад, — напомнил он командирам частей. — Если начнется война, первое сражение на суше станет проверкой и для нас, и для египтян. Вооруженные силы других стран могут позволить себе проиграть первую битву. Крупной армии не страшно поражение во втором и даже в третьем столкновении. Они располагают запасом стратегической глубины для отступления, возможностью извлечь уроки, провести перегруппировку и перейти в наступление. Мы — нет. Мы не можем проиграть даже первую битву. Помните: сторона, победившая в первом сражении, получает не только физическое преимущество, она выигрывает психологически и морально. Победитель переходит в наступление, проигравший — отступает. Нам отступать некуда. Поскольку первое сражение станет проверкой, исход его будет иметь безмерное влияние на исход войны в целом и, таким образом, на будущее государства.

Основная тяжесть наступления ляжет на нашу дивизию, в состав которой входят лучшие бригады ЦАХАЛа. Таким образом становится очевидно, что если наша дивизия не сможет выполнить поставленную перед ней задачу, это будет означать, что армия как таковая неспособна обеспечить национальную безопасность в целом. Из этого следует, что если война начнется, наше первое сражение будет сражением не на жизнь, а на смерть. Мы будем продолжать наступление любой ценой. Офицеры должны объяснить каждому солдату в дивизии, что первое сражение — решающее для войны в целом. Только выиграв первую схватку, мы сможем перевести дух.

Генерал Таль оглядел командиров: танкистов, парашютистов, артиллеристов, саперов, врачей. Все сосредоточены, все серьезны. Только на бритом лице командира парашютистов, полковника Рафуля Эйтана, мелькнула улыбка [105] В свое время Рафуль Эйтан командовал батальоном, высаживавшимся у перевала Митла 29 октября 1956 г. . В ЦАХАЛе не найдешь более опытного офицера, чем он. О нем говорили, что по всем законам, его уже должны были несколько раз убить. Он помнил много случаев, когда начальство говорило: «Любой ценой». Командная группа разошлась.

Термин «любой ценой» впервые привнес в ЦАХАЛ Моше Даян в 1954 г., когда стремительно возрасла инфильтрация террористов из арабских государств на территорию Израиля, и страну захлестывали волны грабежей и убийств, предпринимаемых с целью подрыва морального духа населения, прежде всего в приграничных поселениях. Сообщение между поселениями нарушалось из-за минирования дорог и обстрелов. Жители городов боялись выходить за их пределы, детей не пускали гулять. Общественность апеллировала к армии, но армия не могла контролировать ситуацию в приграничных и отдаленных районах. В Кнессете и прессе ширилось негодование по поводу беспомощности ЦАХАЛа, который оказывался не в состоянии положить конец террору и обезопасить мирных жителей. Армия Обороны Израиля находилась в процессе реорганизации. Перестраивалась ее структура и менялись методы ведения боевых действий: из партизанских формирований, каковыми фактически являлись войска Израиля в 1948 г., выстраивалась регулярная армия. Личный состав регулярных войск комплектовался за счет недавних иммигрантов, которые еще не влились в жизнь страны; старшие офицеры не пользовались авторитетом у солдат и не доверяли младшим офицерам.